Художественно-эстетические аспекты проблемы гуманизма в литературе Серебряного века : В. Розанов, А. Блок, Н. Гумилев

• Автор: Ёлшина, Татьяна Алексеевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Великий Новгород
• Количество страниц: 355 с.

Содержание
Введение

Глава I. Духовные истоки русского литературного ренессанса

§ 1. Вл.Соловьев и Фр.Ницше в литературно-художественном сознании рубежа двух столетий

§ 2. Становление литературной позиции Н.Гумилева / между Соловьевым и Ницше/

§ 3. Ф.Достоевский и Л.Толстой как предтечи русского литературного ренессанса

Глава II. Концепция человека как «существа становящегося в литературе начала XX века» /Личностный аспект гуманизма/

§ 1. Творческий путь Гумилева в свете гуманистических идей русского ренессанса

§ 2. История о том, как провинциал Розанов нашел «свой угол» в литературном пространстве Российской империи
Глава III. Игра и театральность как субстанциональные качества гуманистической идеологии в литературе Серебряного века /Творческий аспект гуманизма/
§ 1. Образ поэта Серебряного века в мифологизированном сознании читателей, в поэзии и в жизни
§ 2. А.Блок между Станиславским и Мейерхольдом, между Москвой и Костромой
Глава IV. Иерархия “мужского” и “женского” начал в художественной метафизике Серебряного века /Метафизический аспект гуманизма/
§ 1 Гуманистический, эстетический и эсхатологический аспекты «Вечно Женственного» у Вл. Соловьева и «вечно бабьего» у Вас.Розанова
§ 2. Идейно-художественный и личностный аспекты диалога А.Блока и
В.Розанова
§ 3. «Незнакомая» Настасья Филипповна (Реминисценции из Достоевского в драме АБлока «Незнакомка»)
§ 4.Непризнанная Вечная Женственность (Казус Анны Шмидт)
Глава V. Крушение или кризис?/Социальный аспект гуманизма/
§ 1. Карл Маркс и проблема «профанного» гуманизма
§ 2. А,Блок и Вяч.Иванов в спорах о гуманизме
§ 3. А.Блок и Н.Гумилев о русских гуннах
Заключение
Примечания
Список использованной литературы

Введение

В научном мире время от времени возникает рефлекторное отвращение к некоторым понятиям, к числу которых в наши дни принадлежат «цивилизация», «прогресс», «идеология», а также термин «гуманизм».
За неприязнью к слову «гуманизм» кроется стойкое неприятие классовой идеологии, всего того, что, называясь «социалистическим гуманизмом», сокрушало христианские общечеловеческие ценности, презрительно именуя их иллюзорными и абстрактными. В нынешних ^ условиях страх перед гуманизмом непродуктивен. Это не значит, что
продуктивен восторг перед ним. Однако отвращение к феномену гуманизма не более оправдано, чем отвращение гоголевских провинциальных дам к обыденным предметам и явлениям. Напомним, что влияние идей гуманизма человечество испытывает более пятисот лет; конца гуманизма мы можем ждать столь же долго, сколько позитивисты ждали конца религии, а первохристиане - второго пришествия Христа. Необходимо побороть «рефлекторную» неприязнь к термину «гуманизм» и сделать его предметом научного дискурса.
В концептуальной модели гуманизма выкристаллизовалась уверенность человека в самом себе, его способность самостоятельно и радикально изменять жизнь и осваивать прежде неведомые сферы реальности. Казалось бы, человек умственного труда не должен испытывать диктат коллективной установки, от него требуется личное умение дифференцировать явления, различать их. Создается впечатление, что притязания русских интеллигентов на свободу исследования в рискованных зонах не состоятельны. Общеизвестна институциональная

отгороженность ученого от злобы дня и его профессиональная приверженность принципу беспартийности. Нам кажется, что пора перестать обходить сложный вопрос, выделив явление гуманизма как тему исследования. Пришло время перейти от пренебрежения гуманизмом к его изучению, чтобы представить гуманизм как упорядоченную систему художественно-эстетических феноменов и понять, как они входят в плоть художественной литературы.
Ни для кого не секрет, что гуманизм рос из теологического корня, и связь эта никогда не прерывалась, она то специально подчеркивалась, то намеренно затушевывалась. Гуманизм то сосредоточивался на ценностях земных и светских (например, в эпоху Просвещения в Западной Европе), то вновь возвращался к своему теологическому источнику; гуманисты то уходили в дебри атеизма, то возвращались в лоно церкви. Гуманизм словно двигался по кругу, всякий раз уничтожая или возрождая собственные ценности. Внутри самого гуманизма постоянно возникали явления, вызывающие его кризис, но сохранившиеся корни вновь и вновь заставляли возрождаться гуманистическую идеологию, которая всегда отличалась исключительной адаптивностью к изменяющимся социальным и культурным условиям жизни человечества.
В данной работе нас интересует решение проблемы гуманизма в русской литературе начала XX века, когда наблюдался наибольший «разброс» мнений, когда многие явления, впоследствии получившие свое развитие, находились в зародыше. Решение проблемы тем более важно, что часть вопросов долгое время находилась в зоне умолчания. Цель нашего исследования состоит в комплексном изучении художественноэстетических аспектов проблемы гуманизма в литературе XX века. Отсюда вытекают отдельные задачи исследования: изучить
презирают. Не человеком, если так можно сказать, был Нерон, но неким чудовищем в человеческом облике. Ведь если бы он был действительно человеком, то любил бы остальных людей (...) По этой причине, как я думаю, мудрые из числа всех добродетелей только ту называют именем самого человека, то есть человечностью, которая проявляет любовь и заботу обо всех людях, словно братьях, происходящих в непрерывной последовательности от одного Отца. Нет ничего более приятного Богу, нежели любовь. Нет более очевидного свидетельства безумия или признака ничтожества, нежели жестокость» (56,91).
Онтологическое обоснование гуманности вписано Фичино в созданное им учение о единстве мира, согласно которому все части мира, будучи творениями одного Мастера, связаны между собой неким родством, поэтому никоим образом не могут быть враждебны между собой. Следует особо оговориться, что декларируемое Фичино единство человеческого рода не имеет строгой конфессиональной окраски и едва ли может быть приравнено к важнейшей заповеди Христа «возлюби ближнего». Фичино считал христианство только частным проявлением заложенных в природе ее Творцом естественных законов. Так Ьцтапйаз, найдя в системе Фичино свое онтологическое обоснование, стала первой ступенью в деле обожествления человека. Будучи духовным лицом, Фичино критиковал католическую церковность, признавая ее слишком принудительной и насильственной, проповедуя религию разума. Фичино не атеист, он убежден, что Бог существует, но этот Бог есть разум, а разум по самой своей природе везде одинаков, даже и человеческий разум есть только отражение Божественного разума (57).
Таким же отсутствием конфессиональной строгости и «свободным критицизмом» в отношении догматов Православия отличался и русский