Творчество А. П. Чехова и народная культура

• Автор: Терехова, Елена Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Волгоград
• Количество страниц: 169 с.

Оглавление
Введение
Глава 1 Традиции народной культуры в прозе А.П. Чехова
1.1. Фольклорная традиция в рассказах А.П. Чехова
1.2. Быт и праздники русского народа в прозаических произведениях А.П.
Чехова
1.3. Роль паремий и фразеологизмов в прозе А.П. Чехова
1.4. Элементы народной смеховой культуры в ранних рассказах А.П.
Чехова
1.5. Жанр святочного рассказа в творчестве А.П. Чехова
1.6. Народные песни литературного происхождения в прозе А.П.
Чехова
1.7. Роль сна в рассказах А.П. Чехова
1.8. Роль лирической песни в прозаических произведениях А.П.
Чехова
1.9. Сюжетная ситуация в прозаических жанрах фольклора (волшебная
сказка и легенда) и в рассказе А.П. Чехова «Казак»
1.10. Русская устная несказочная проза и рассказ А.П. Чехова
«Счастье»
Выводы
Глава 2 Традиции народной культуры в драматургии А.П. Чехова
2.1. Фольклорная традиция в Драматургии А.П.Чехова
2.2. Свадебный обряд в драматических произведениях А.П. Чехова,
2.3. Роль паремий и фразеологизмов в драматических произведениях
А.П.Чехова
2.4. Образы народных мифологических персонажей в пьесах
А.П.Чехова
2.5. Народно-поэтический календарь в драматургии А.П. Чехова.
2.6. Народные песни литературного происхождения в драматических
произведениях А.П. Чехова
2.7. Народно-поэтическая символика в пьесах А.П. Чехова
Выводы 14?
Заключение
Список использованной литературы

Введение
Актуальность проблемы. В литературоведении А.П. Чехов традиционно считается «не фольклорным» писателем. И действительно, на первый взгляд, в его произведениях мало цитат из фольклорных источников, редки упоминания фольклорных жанров и сюжетов. До недавних пор проблема фольклоризма Чехова рассматривалась с точки зрения явного, прямого использования фольклора, однако, научных исследований даже в этом аспекте можно назвать немного: это статья Б.А. Навроцкого «Фольклорные мотивы в творчестве А.П. Чехова», работа С.Ф. Баранова «Фольклорно-этнографические мотивы в творчестве А.П. Чехова». В статье Б.А. Навроцкого приводятся примеры использования Чеховым фольклорных мотивов в рассказах преимущественно раннего периода творчества. Навроцкий упоминает рассказы («Не судьба» 1885 и другие), в повествование которых автор вводит народные приметы, поверья, говорит об отражении фольклорной стилистики в произведениях Чехова. С.Ф. Баранов отмечает роль народного анекдота в сюжетной канве ранних рассказов Чехова «Лошадиная фамилия» (1885), «Канитель» (1885). В работе «Русская проза второй половины 19 века и народное творчество» Н.И. Кравцов, говоря о фольклоризме Чехова, отмечает, что «сатирические сюжетные ситуации, сатирические средства изображения, юмор в некоторых рассказах Чехова перекликаются с народными сказками» (Кравцов Н.И. 1972: 74). Исследователь приводит в пример рассказ «Крыжовник» (1898), в котором есть два, по его словам, вставных анекдота: первый - рассказ о том, как скупой старик съел перед смертью свои деньги, чтобы они никому не достались, другой - рассказ о барышнике, которому поездом отрезало ногу, а он все требовал ее назад, так как в сапоге на той ноге было спрятано двадцать рублей. «Первая из этих анекдотических ситуаций, вероятно, основана на народном анекдоте, помещенном у Афанасьева под названием «Смерть скупого» (№ 370)» (Кравцов Н.И. 1972: 75).Ученый не приводит фольклорного источника второго вставного
анекдота, но делает вывод, что обе истории, имеющие фольклорную основу, «имеют целью подчеркнуть основную мысль произведения: осуждение жадности, бессмысленности накопления, да и самого существования таких людей» (Кравцов Н.И. 1972: 75). На наш взгляд, существенным недостатком приведенных исследований является, во-первых, то, что ученые в основном обращают внимание только на явное проявление фольклорных элементов в произведениях Чехова, часто ограничиваются перечислением фактов использования писателем фольклорных сюжетов, образов, выразительных средств, не пытаясь выяснить причины обращения писателя к фольклору, не исследуют функции фольклорного материала в поэтике Чехова; во-вторых, в основном исследуются произведения Чехова раннего этапа творчества, вопрос же о фольклоризме зрелого Чехова остается открытым.
Между тем в науке такой подход к изучению фольклоризма Чехова является малопродуктивным, так как «мало указать на источники, так или иначе, иногда очень косвенно, отразившиеся у Чехова. Более важно, очевидно, попытаться установить, в чем своеобразие его использования фольклора, какова художественная функция фольклорного мотива в произведении» (Роговская М.Е. 1974: 330).
В статье «Чехов и фольклор» О.Ф. Тумилевич предпринимает попытку отойти от привычного, традиционного принципа исследования фольклоризма Чехова, предлагая сопоставить организацию фольклорного и литературного жанров на уровне поэтики. Проанализировав, как преломляются в ранних рассказах Чехова особенности сказочного жанра, а именно классического сюжета о дурне, автор статьи приходит к выводу, что рассказы Чехова близки народным сюжетам о дурне по ряду признаков. Однако, по мысли исследователя, у Чехова встречаются и отклонения от сказочного конфликта. «Отказ от некоторых принципов сказочной сатиры Чехов восполняет новым в композиции — детальными обрамляющими эпизодами, новым в характеристике второстепенных персонажей — описанием переживаний пострадавших;

майорша выгоняет Марью, работавшую прислугой. Пословицу «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь» автор в рассказе не употребляет ни разу. Но в тексте есть фраза, прямо противоположная паремии по смыслу: «С двоих получать лучше, чем с одного» (1 22). Как ни жаль незадачливого писаря, но насмешка автора над его глупостью понятна читателю.
Заглавие рассказа «Шило в мешке» (1885) - часть поговорки «Шила в мешке не утаишь». Некий начальник Посудин прославился по округе тем, что принципиален и честен, взяток не берет. Вот и сейчас едет он инкогнито в уездный городишко, чтобы разобраться в полученной анонимке. Ездит Посудин всегда тайно с той целью, чтобы застигнуть проверяемых врасплох, не дать им замести следы, сделать все шито-крыто, и очень гордится своим хитрым методом. Но все это оказывается его иллюзией. На самом деле «Как там ни кутай рыла, как ни прячься, а уж тут знают, что едешь. Ждут... Посудин еще у себя из дому не выходил, а тут уж - сделай одолжение, все готово! Приедет он, чтоб их на месте накрыть, под суд отдать или сменить кого, а они над ним же и посмеются. Хоть ты, скажут, ваше сиятельство, и потихоньку приехал, а гляди: у нас все чисто!.. Он повертится, повертится да с тем и уедет, с чем приехал...» (4 257). Все это говорит Посудину ямщик, везущий его в город на очередную проверку, которому невдомек, кто его пассажир. Оказывается, как ни прячется начальник, его приезда ждут и готовы к нему, как и в теперешнем случае. Воистину шила в мешке не утаишь. Рассерженный, Посудин велит удивленному вознице поворачивать назад. В этих рассказах паремия, стоящая в заглавии - лаконичная, иносказательная фраза, в которой заключен смысл произведения. Еще A.A. Потебня писал о способности поэтических произведений «сжиматься в пословицу или выделять из себя пословицу» (Потебня A.A. 1990: 99). У Чехова ситуация несколько иная. Он берет пословицу и из нее «разворачивает» рассказ, реализуя смысл паремии, порой самым неожиданным образом.