Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX в. : Л. Н. Толстой "Детство", С. Т. Аксаков "Детские годы Багрова-внука", Н. Г. Гарин-Михайловский "Детство Тёмы"

• Автор: Савина, Лариса Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Волгоград
• Количество страниц: 385 с.

Введение
Глава I. Концепция личности ребёнка в произведениях JI.H. Толстого, С.Т. Аксакова и Н.Г. Гарина-Михайловского

§ 1. Эволюция образа ребёнка в детской литературе XIX в

§ 2. Тема детства в педагогическом, публицистическом и художественном наследии Л.Н. Толстого

§ 3. «Мысль семейная» в автобиографических повестях С.Т. Аксакова

§ 4. «Дороги детского счастья» в творчестве Н.Г. Гарина-Михайловского

Выводы
Глава II. Авторское сознание и способы его выражения в автобиогра-фи-ческих повестях о детстве второй половины XIX столетия § 1. Мемуаристика и автобиографическая художественная проза: к вопросу о специфике жанра

§ 2. Процесс социализации ребёнка как основа сюжетно-композиционной

структуры автобиографических повестей о детстве

§ 3. Хронотоп автобиографических повестей о детстве: способы организации пространственно-временного континуума
Выводы
Глава III. Своеобразие психологизма автобиографической художественной прозы о детстве второй половины XIX века
§ 1. Особенности психологизма детской литературы
§ 2. Восприятие ситуации «преступления и наказания» персонажами автобиографических повестей Л.Н Толстого, С.Т. Аксакова, Н.Г. Гарина-
Михайловского
§ 3. Психология игры и её отражение в детской литературе
§ 4. Эмоциональное и рациональное переживание героем-ребёнком «испытания смертью»
Выводы
Заключение
Литература

Введение
Мир детства является неотъемлемой частью образа жизни и культурного развития любого отдельно взятого народа и человечества в целом. Но интерес к нему и попытки его исторического осмысления возникают на определённом этапе индивидуального и социального развития. Изучение детства в рамках истории детской литературы даёт очень ценную информацию. Однако чтобы верно осмыслить многообразие фактического материала, необходим междисциплинарный синтез возрастной психологии, социологии воспитания, этнографии, педагогики и собственно литературоведения.
Прежде всего, нуждается в конкретизации сам термин «детство», поскольку любая возрастная дефиниция имеет несколько аспектов. Это и биологический возраст, определяемый состоянием обмена веществ и функций организма по сравнению со среднестатистическими данными, и социальный возраст, измеряемый соотнесением уровня социального развития индивида со статистической нормой; и психический возраст, и, наконец, субъективно переживаемый возраст, имеющий внутреннюю систему отсчета и зависящий от событийной наполненности жизни и субъективно воспринимаемой степени самореализации личности (см.: [Кон, 1988: 66-67]). Исторически понятие детства связывается не столько с биологическим состоянием незрелости, сколько с определённым социальным статусом индивида, с кругом его прав и обязанностей, с набором доступных для него форм деятельности. Детство возникает там и тогда, когда ребёнка нельзя включить в систему непосредственного общественного воспроизводства, поскольку дитя не может овладеть орудиями труда в силу их сложности. В результате этого естественное «вхождение» детей в трудовую деятельность взрослых отодвигается во времени.
Теоретические вопросы происхождения детства и характеристика его
Особое место в раскрытии этой темы занимает рассказ Д.В. Григоровича «Гуттаперчевый мальчик» (1883). Следует отметить, что антитеза «благополучного» и «неблагополучного» детства, отмеченная автором данного произведения была уже не нова в детской литературе и традиционно рассматривалась отечественным литературоведением как горький упрёк социально несправедливому укладу жизни, обрекающему «кухаркиных детей» на одиночество, голод, холод и, возможно, преждевременную смерть, в то время как потомки графа или князя наслаждаются теплом, уютом и всеобщей заботой родных и воспитателей. Однако за социальными коллизиями, обусловленными эпохой, просматривается «вечное» противостояние взрослого и детского миров, живущих в разных «системах координат». Именно сочетание этих конфликтов (социального и возрастного) и определяет пафос произведения Григоровича.
Уже на первых страницах рассказа возникает образ метели, предвестницы стихийных, непредсказуемых событий, чего-то волнующе страшного. Резко контрастируют картина масленичного гуляния взрослых и детей и печальное настроение маленького циркача, которому отказано в простых житейских радостях. Автор акцентирует внимание детей на портрете Пети, его одежде, игрушках, жилище, отношении к нему со стороны окружающих, противопоставив затем эти описания соответствующим художественным деталям, воссоздающим жизнь детей графа Листомирова (особенно Верочки). Родившийся под лестницей, в комнате швейцара, Петя никогда не имел собственного угла. Убогий тюфячок - вот и всё, что было у ребёнка. В доме Листомировых в распоряжение детей отдано чудное помещение, где всё предусмотрено для удобства и заботы о здоровье малышей. У Верочки, её брата и сестры, кроме игральной, есть ещё спальная, учебная и ванная комнаты. Портрет Пети свидетельствует не столько о нищете ребёнка, сколько об отсутствии внимания к нему со стороны