"Знамения" как формообразующая основа мифотворческого дискурса прозы Алексея Ремизова 1900-1920 годов

• Автор: Дёмина, Ирина Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Иваново
• Количество страниц: 196 с.

ГЛАВА I. ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПТА «ЗНАМЕНИЕ» В КОНТЕКСТЕ РАЗЛИЧНЫХ КУЛЬТУРНЫХ ТРАДИЦИЙ.

§ 1. Знаки-знамения и первобытное мышление.

§ 2. Классификация знамений в античной культуре.

§ 3. Роль знамений в эпоху Средневековья:

1) раннехристианская традиция;

2) западноевропейская традиция.

§ 4. Сверхъестественные явления в древнерусской литературе.

§ 5. Провиденциальный характер русской литературы.

§ 6. Апокалипсические знаки-знамения «эпохи канунов».

§ 7. Выводы.

ГЛАВА II. ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЗНАМЕНИЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ А.РЕМИЗОВА.

§ 1. Сверхъестественное в структуре «допетербургских» текстов («Апокрифы»).
§ 2. Знамения в «лирическом» повествовательном дискурсе романов «Пруд» и «Часы».
§ 3. Пророческие видения А. Ремизова («Крестовые сестры», «Пятая язва»),
§ 4. Знамения как структурный элемент неореалистического мифоромана «Взвихрённая Русь».
§ 5. Значение и типология знамений:
1) предсказание;
2) вещий сон;
3) видение;
4) сверхъестественное природное явление (небесные знаки). § 6. Выводы.

25.
25.
32.
38.
60.
71.
80.
90.
94.
94.
105.
120.
134.
144.
173.
Заключение.
Библиографический список.

Актуальность и новизна темы. Художественный мир Алексея Ремизова представляет собой уникальное явление русской литературы рубежа XIX-XX веков. Его художественный метод проходит сложный путь становления: от реалистических рассказов к импрессионизму 1900—1910-х годов («Пруд», «Часы».), далее писатель обращается к «сновидческому»1 принципу художественного восприятия мира, впоследствии трансформированный им в неореалистический принцип2 построения мифоромана («Крестовые сестры», «Взвихренная Русь»).
Особое место знамений в системе творчества А. Ремизова признается всеми исследователями, писавшими о нем. Однако современное литературоведение не рассматривает концепт «знамения» как закономерное явление произведений писателя и не включает его в культурный контекст эпохи. Историко-литературные исследования А. Грачевой, Н. Греты Слобин, структурно-семантические трактовки ремизовских произведений Е. Синани-Мек Лауд, А. д’Амелия, А Лаврова, а также мифопоэтические интерпретации Е. Обатниной, И. Даниловой, М. Козьменко, С. Доценко, Н. Нагорной и С. Сергеева затрагивают исследуемую проблему эпизодически, без должного осмысления функций, смысловой направленности, мировоззренческой сути и значения знамений.
В эстетической полемике реалистов и модернистов начала столетия, так же, как Б. Зайцев и Л. Андреев, А. Ремизов занял особую позицию, предприняв
1 Речь идет о принципе, культивировавшем парадоксальное сочетание реального и фантастического, яви и сна, окружающей писателя действительности и фантастического гротеска. См.: Соколов А. Г. «Сновидческий» метод письма как итог творческих искании А. М. Ремизова // Соколов А. Г. История русской литературы конца XIX - начала XX века. -М.; «Высшая школа», 2000. С. 397-407.
2 В начале 1910-х годов тезис о «неореализме» А. Ремизова, впервые прозвучавший в статье М. Волошина «Анри де Ренье» (Аполлон. 1910. № 3. Отд. 2. С. 25), получил широкое применение, прежде всего в статьях Е. Колтоновской, называвшей «Крестовых сестер» «мерилом современного мастерства». Критик считала важнейшей чертой ремизовского творчества синтез символизма и реализма, «редкое, трудно дающееся сочетание лирики с бытом, к которому стремится молодая литература» {Колтоповская Е. А. Критические этюды. -СПб., 1912. С. 32-36).

номадов, бога бури и пустыни, с образом бога всего мира. Наум «провидит» эсхатологические картины падения великого города, «логовища львов».
До нас сохранились тексты Книги Иеремии и оракулов пророка Аввакума. Последнее имеет следующее название — «Пророческое видение, которое видел пророк Аввакум». Важно заметить, что в данном случае традиционная структура пророчества нарушается вставкой жалобы пророка, обращенной к Яхве: А во 2-й главе пророк изрекает проклятия в адрес двухсот двух завоевателей (2:5,8).
К этому времени относится и появление оракулов пророка - Иезекииля. В книгах Библии все древние пророки имели видения, получали откровения и давали знамения. Иезекииль также после первого уже описанного видения имел еще ряд подобных же, с участием крылатых быкообразных херувимов, везущих на себе престол и Яхве. При этом бог каждый раз обращает к пророку свое слово, открывает ему свои планы на будущее Израиля и, предписывает Иезекиилю осуществить соответствующее знамение, подробно описывая, как его совершить (главы 4-5).
Другой пророк, Захария, узрел первосвященника Иисуса, стоящего перед ангелом, и впервые ввел в текст Библии образ сатаны, стоящего по правую руку Иисуса, чтобы противодействовать ему. Яхве строго запрещает сатане выступать против «великого иерея». Далее следует видение, в котором фигурируют кони четырех мастей (запряженные в колесницы). Ангел объясняет Захарии, что это - четыре небесных духа, которых бог рассылает в разные стороны, чтобы обойти землю.
Новые категории знамений имели большое влияние на последующую литературную традицию, но их своеобразный туманный характер дал обильную пищу для догадок мистиков и, в частности, раннехристианских, которые увидели прямые предсказания о явлении Иисуса Христа (Мф. 27:5,9-10; Ин. 19:37).
Эсхатологическую традицию продолжает Книга Иоиля, которая начинается с картины неслыханных размеров нашествия саранчи и других