Концепция парадокса в художественном сознании Осипа Мандельштама

• Автор: Якунин, Александр Васильевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2002
• Место защиты: Комсомольск-на-Амуре
• Количество страниц: 162 с.

Оглавление
Введение

Глава 1. Эсхатологический парадокс в лирике О.Манделынтама 10-20-х г.г.

§ 1. Инцестуальная парадигма в эсхатологии 10-20-х годов

§2 Синхроническая концепция культуры в системе

мотивного космогенезиса

Глава II Кенотический парадокс в творчестве Мандельштама 30-х годов: символизм инициации и мистерия возрождения

§ 1. Инициатическая эсхатология в поэтике 30-х годов

§ 2. Инициатическая космогония в системе литературно-

мифологических подтекстов

Заключение
Библиография
Введение
Мировоззренческое и эстетическое освоение парадокса в системе художественной культуры является одной из отличительных особенностей социокультурного контекста рубежа 1ХХ-ХХ веков. Социокультурная ситуация начала ХХ-го века отмечена возникновением в искусстве и философии парадоксальных систем, связанных с осмыслением кризисных явлений в культурной жизни наступающего столетия. Являясь одной из фундаментальных структур художественного универсума, парадокс, основанный на противоречии общепринятым представлениям, житейскому здравому смыслу, идеологическим и культурным клише, как нельзя более отвечает, тем художественным задачам, которые выдвигались в «парадоксальной драматургии» начала века, в эстетике экзистенциализма, в литературе абсурда. В неожиданности и странности парадокса заключен «прорыв сквозь оболочку, видимость, часто маску или «маскарад зла» - к истине», приоткрытие в «доступной для человеческого сознания форме тайны телесности и духовности, неволи и свободы, смерти и жизни, возмездия и искупления» (Волкова Е.В., 1996, с. 44).
Поэзия О.Манделынтама, теснейше связанная как с классической, так и с модернистской европейской литературой, вступая в литературный процесс в 10-е годы ХХ-го века, безусловно, испытала влияние социокультурной ситуации рубежа веков. Парадоксы П.Верлена, А.Рембо, преломленные поэтическим мировидением О.Манделыптама, вполне могли бы стать предметом самостоятельного исследования. Однако с наибольшей силой О.Манделынтам как парадоксалист проявился именно в контексте своей акмеистической художественной практики, в системе философских и формально-поэтических принципов, лежащих в основе данного направления. Лирический универсум О.Манделынтама обращен непосредственно к глобальной исторической проблематике современности, его парадоксы

охватывают даже сферу будущего (ибо ориентированы на «провиденциального собеседника» грядущих «конгениальных» поколений).
Актуальность данного исследования определяется недостаточной изученностью рассматриваемых проблем, своеобразным подходом к их решению. В данной диссертации впервые предпринимается целенаправленное и систематическое исследование образной структуры парадокса как ведущего принципа поэтики О.Мандельштама, его мотивного и рецептивно-мифологического генезиса, тематического диапазона, подробно рассматривается связь парадоксальной поэтики О.Мандельштама с его философско-эстетической концепцией. Рассмотрение парадоксальной поэтики в рамках единой систематизирующей концепции, предпринятое в данной работе, позволяет более глубоко и наглядно проявить и композиционно-тематические функции парадокса в поэтической системе О.Мандельштама, представить его творчество как завершенное и взаимосвязанное художественное целое.
Мы стремимся не столько описать структуру и ассоциативнотематический диапазон парадоксальной поэтики данного автора, сколько установить ее имманентную эволюцию, выявить характер изменений в парадоксальной мотивной динамике каждого периода творчества
О.Мандельштама. С этой целью впервые в отечественном и зарубежном манделынтамоведении предпринимается попытка анализа художественного парадокса данного автора в рамках инициатической мифопоэтики, теория которой подробно разработана в трудах М. Элиаде, В.Н.Топорова, К.Г. Юнга, М.Ю. Лотмана, Е.М. Мелетинского, Я.Э. Голосовкера, Дж. Фрезера. В свете вышесказанного вполне правомерно говорить об актуальности нашего исследования.
Целью данной диссертационной работы являются:
1) исследование парадокса как ведущего принципа организации образно-
мотивной структуры в поэтических текстах О.Мандельштама;

мотивом, связанным с библейским мифологическим подтекстом (благодаря аллюзии с ветхозаветной легендой о Лоте и его дочерях: «Вернись в смесительное лоно, // Откуда, Лия, ты пришла, За то, что солнцу Илиона //Ты желтый сумрак предпочла. //Иди, никто тебя не тронет, // На грудь отца в глухую ночь // Пускай главу свою уронит // Кровосмесительница - дочь...»). Соотносящийся с «иудейским хаосом» «желтый сумрак» в оппозиции к живительному «солнцу Илиона» выступает как губительная для личностного начала национальная стихия.
Мотивы наступающей «иудейской ночи», инверсионного полночного солнца, переосмысленные как символы угрожающей катастрофы («чада небытия») становятся основной характеристикой исторического времени.
В стихотворении 1916 года «Эта ночь непоправима...» образ черного солнца, связанный с мифопоэтическим символизмом первородного хаоса, возникает в системе «пограничной» топики, вводимой архетипом «Небесного Града» - Иерусалима («Эта ночь непоправима, // А у нас еще светло. // У ворот Иерусалима // Солнце черное взошло...»). Антитеза света и тьмы, заявленная в первой же строфе, трансформируется в противостояние архетипических начал бытия, конфликт которых в образно-семантической структуре текста приобретает космический масштаб. В библейской традиции образ Иерусалима («небесного града», «нисходящего с неба от бога» в апокалиптическом пророчестве Иоанна Богослова) связан с символизмом гармоничной организации космоса («божественного мироустройства»). В этой связи образ ворот в тексте выступает модификацией пограничного пространства между космосом (сферой упорядоченности и гармонии) и хаосом (демоническим миром периферии). Образ черного солнца в соотнесении с мифопоэтическим символизмом первородного хаоса обнаруживает семантическую амбивалентность: наряду с эсхатологическими коннотациями (апокалиптическая ночь обреченного иудейства и смерть как возвращение хаоса, бесформенности, нарушение гармонии) данный образ оказывается связан с и с истоками жизни, с рождением - в строфе второй