Проза С. Т. Аксакова : Контекст и поэтика

• Автор: Колодина, Надежда Алексеевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Иваново
• Количество страниц: 214 с.

Глава 1. Проблема «русской художественной
школы» и проза С.Т. Аксакова
1.1. Слово, мысль и душа прозы С.Т. Аксакова
1.2. Понятие прозы С.Т. Аксакова как художественно-смыслового единства
1.3. Дилогия или трилогия С.Т. Аксакова?
Границы художественности
Глава 2. Поэтика прозы С.Т. Аксакова
2.1. Тема Домостроительства в прозе С.Т. Аксакова.
Поэтика и семантика мужских образов
2.2. Образ жены и матери в прозе С.Т. Аксакова.
Поэтика и семантика женских образов . .•
2.3. Мир природы и рода в прозе С.Т. Аксакова
Заключение
Приложение 1. Место сказки «Аленький цветочек» в образно-смысловой системе дилогии С.Т. Аксакова «Семейная хроника»
и «Детские годы Багрова-внука»
Список использованной литературы
Проза С.Т. Аксакова до сих пор основательно не изучена, особенно в ее связи с исканиями русской литературы второй половины XIX века. Уже сложившиеся в литературоведении эстетические рамки не позволяют адекватно оценить и проанализировать те явления отечественной словесности, которые не вписываются в традиционные представления о жанрах, школах и направлениях русской литературы. В последние десятилетия современная филологическая наука предполагает выход за рамки стереотипного представления об отечественной словесности.
Рассуждая о закономерностях и антизакономерностях в литературе, Д.С. Лихачев выдвигает принцип дополнительности, следуя в своих суждениях за Нильсом Бором, доказавшим, что в физическом мире могут сосуществовать две картины, которые не исключают, а дополняют друг друга: волновая и в виде частиц, живущих сами по себе. По мнению Д.С. Лихачева, то же происходит и в литературе: есть некоторые общие законы, по которым развивается то или иное литературное направление, а есть произведения, которые живут независимо от этой общей внешней закономерности. Свои размышления Лихачев формулирует следующим образом: "Каждая литература представляет собой некоторое единство, состоящее из того, что можно назвать "отдельностями". Эти отдельности - не только произведения, а часто совокупности произведений, и эти совокупности не всегда совпадают с тем, что мы называем жанрами"1. Наиболее яркое свидетельство, подтверждающее это суждение, мы находим в творческом наследии С.Т. Аксакова, представляющем уникальное явление отечественной словесности 40-60-х годов XIX века.
1 Лихачев Д.С. Строение литературы (К постановке вопроса). // Русская литература. 1986. №З.С.27. Далее ссылки на то или иное издание приводятся в тексте работы и квадратных скобках с указанием порядкового номера по списку литературы к диссертации и страницы.
Произведения Сергея Тимофеевича Аксакова уже его современниками оценивались как явление редкое, небывалое, требующее особо пристального к себе внимания. Константин Аксаков говорил, что "сочинения С.Т. Аксакова стоят совершенным особняком в литературе нашей", и подчеркивал, что они "требуют особого определения, особой оценки и имеют свое особое значение среди нашей литературы" [7;207; Курсив наш - Н.К.]. И.С. Тургенев в своем письме к Ивану Аксакову актуализирует эту мысль: "Вашего покойного батюшку до сих пор не оценили критически, как бы следовало" [112;369]. Суждения современников С.Т. Аксакова, в процессе исследования первопричин его творчества, оказываются не просто историко-литературным материалом. Они являются концептуальными положениями, так как помогают понять и раскрыть "духовное бытие писательской личности после смерти" [194;60], ее "светоносное" (если воспользоваться гоголевским словом) воздействие не только на дальнейшее развитие литературы, но и на духовное человеческое сознание в целом.
Мысль о необходимости внимательного прочтения книг С.Т. Аксакова поддерживается многими современными исследователями его творчества. Она является сквозной, определяющей в фундаментальном исследовании С .И. Машинского, который утверждает, что совершенно "не разработаны до сих пор некоторые вопросы, существенно важные для изучения творческого пути Аксакова" [276; 10]. Это суждение вполне корреспондирует с пафосом статьи В.В. Кожинова, писавшего о «Семейной хронике»: «...очень многие из тех, кто вообще-то знает об этой книге <...> на самом деле ее не прочитали, не пережили, их сознание не обладает этим бесценным сокровищем» [247; 19].
До сегодняшнего дня читателей поражает абсолютная универсальность и безусловная искренность книг С.Т. Аксакова. До сих пор встреча с его творческим наследием доставляет не только эстетическое, но и глубоко духовное наслаждение. Все в его произведениях просто и откры то чита телю.

себе не остается как бы одно, покинутое мыслью <...> В нем всегда мысль; слово выразило ее; дух сознания его создал; мысль воплотилась в этот свой чистый, высокий духовный организм слова» [6;71]. Это же единство оказывается значимо для В.И. Даля, отмечавшего в статье «О русском словаре» (1860): «С языком шутить нельзя: словесная речь человека - это видимая осязательная связь, звено между душою и телом, духом и плотью» [72;34]. Все эти суждения не случайны как в контексте идейных и художественных споров в русской литературе 1840-1860-х годов, так и в контексте прозы С.Т. Аксакова, учитывающего, так или иначе, в своем творчестве исконный, изначальный смысл слова. Работа над дилогией, длившаяся в течение почти восьми лет и связанная с размышлениями о слове (в собственных воспоминаниях, в рассказах и пересказах истории семейства Багровых) - это не только важный этап в творческой судьбе «Семейной хроники», но это также процесс творения, манера творения, которые получили обстоятельное устное, семейное и теоретическое осмысление в эстетических работах К.С. Аксакова, который характеризует этот процесс как рассказ, который «отрывается вполне от случайности, когда событие достопамятное в нем выражается, <...> тогда он, почти не изменяясь, переходя из уст в уста, становится преданием» [6;62]. Такой процесс создания книг обусловливал стремление попасть «на настоящий тон» [47;950], определял ясность слова, доступность его понимания.
Эстетика устного слова в семье Аксаковых была представлена теоретически (в статьях К.С. Аксакова) и художественно (чтение набросков, глав будущих книг). Эстетика книжного слова (духовного, изобразительного, выразительного' во многом сложилась под влиянием переписки С.Т. Аксакова с сыном Иваном, < И.С. Тургеневым, Н.В. Гоголем. Эпистолярное наследие, художественный опьг Гоголя были важны для становления Аксакова-художника. Во многом по; влиянием письменного слова Гоголя формируется аксаковская «могучая сил; письма» (I; 159). Не случайно, на наш взгляд, С.Т. Аксаков столь пристально' внимание уделял письмам Гоголя, которые современниками писател