Проблема межнационального диалога и ее художественное воплощение в творчестве Н. С. Лескова

• Автор: Кузьмин, Александр Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 172 с.

Содержание
Введение
С

Глава 1. Польская тема и образы поляков

в творчестве Н.С.Лескова С

1.1. Польская тема в очерках «Из одного дорожного дневникдМ «Русское общество в Париже» С

1.2. Польская тема в романе «Некуда» С

1.3. Образы поляков в рассказах С

1.3.1. «Бессребреник» С

1.3.2. «Интересные мужчины» С

1.3.3. «Антука» С

Глава 2. Россия и Запад
в творческом сознании Н. С.Лескова С
2.1. Русские немцы Васильевского острова:
«Островитяне» С
2.2. Иностранцы-реформаторы С
2.3. Остзейские немцы: «Колыванский муж» С
2.4. «Чувствительные немцы» и англичанка-праведница С
Глава 3. Еврейская тема и образы евреев
в творчестве Н.СЛескова С
3.1. Евреи в очерках «Из одного дорожного дневника» С
3.2. Образы евреев в рассказах С
3.2.1. «Новозаветные евреи»: чужие среди своих -
свои ли среди чужих? С
3.2.2. «Ракушанский меламед»:
«страшный жид с расчетом» С
3.3.3. «Жидовская кувырколлегия»:
поляк, немец и русский «переделывают» еврея С
3.3. «Еврей в России:
несколько замечаний по еврейскому вопросу» С
Заключение С
Библиография
С
Англичане утверждают, что первый народ они; французы кричат то же самое; то же самое о себе думаем и мы, и немцы, а кто из этих четырех будет самым первым - Бог весть.
Н. С.Лесков. «Русское общество в Париже».
Всякие люди есть в каждом народе.
Н.С.Лесков. «Дама и фефела».
Введение
Н.С.Лесков вошел в историю русской литературы как «самобытный живописец» русской действительности и русского национального1 характера. Значительная часть его творческого наследия может быть оценена как энциклопедия «типов» и «экземпляров» русских людей. Вместе с тем изображение и анализ русского национального характера зачастую проводится Лесковым через общение русских с другими народами: немцами, англичанами, поляками, французами, чехами, украинцами, евреями, татарами, якутами, литовцами, финнами, греками, даже китайцами
1 С самого начала оговоримся по поводу терминов «нация», «народ», «этнос» и производных от них. В этнологии, науке, занимающейся этими понятиями, до сих пор нет общепринятых определений терминов «этнос» и «нация» (существительное же «народ» из-за своей многозначности и размытости как термин вообще не
воспринимается); в учебниках по этнологии, как правило, приводятся определения, данные Ю.В.Бромлеем (нация - «исторический тип этноса, представляющий собой социально-экономическую целостность, которая складывается и воспроизводится на основе общности территории, экономических связей, языка, некоторых особенностей культуры, психологического склада и этнического самосознания», этнос - «исторически сложившаяся на определенной территории устойчивая совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными особенностями культуры (в т.ч. и языка), а также сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований (самосознанием), фиксированном в самоназвании (этнониме)» (Садохин А.П. Этнология: Учебник. М., 2000. С. 248, 252)). По поводу терминов этнос и нация, их семантической наполненности, дискуссии идут до сих пор (недавний обзор их результатов см.: Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. СПб., 1996. С. 3-7; Элез А.Й. Критика этнологии. М., 2001). Различия между этими двумя терминами для нас не столь важны, так как мы занимаемся проблемой межэтнических контактов опосредованно - через литературный текст, изучая при этом некий концепт, который можно назвать и народом, и нацией, и этносом. Однако наиболее предпочтительным для нас оказывается термин нация, ибо в XIX веке при разговоре о национальных вопросах использовалась именно эта категория (показательно в этом смысле название лекции
Э Ж.Ренана - «Что такое нация?»).
(Фи-ю-фи из «Некуда»), Что побудило писателя ввести в свое творчество такой обширный инонациональный фон, какая цель преследовалась при этом, как он изображает разные национальные характеры, наконец, каково его представление о механизме межнационального диалога вообще? Эти вопросы образуют центр предлагаемого исследования.
Интерес Лескова к представителям разных национальностей обусловлен целым комплексом причин, носивших как общественно-политический, так биографический и чисто художественный характер.
XIX век стал для России временем острейших «национальных вопросов», порожденных главным образом имперской политикой конца XVIII века - прежде всего разделами Польши (вместе с Пруссией и Австрией) в 1772, 1793 и 1795 гг., которые повлекли за собой не только болезненную «польскую проблему» (борьбу поляков (в основном шляхты) за свою независимость и репрессивные действия со стороны российского правительства), но и «еврейский вопрос», так как белорусские и украинские территории с большой численностью еврейского населения отошли к России. Раздел Польши привел также к тому, что у России появилась граница с Пруссией и Австрией, объединившихся во второй половине 1860-х - начале 1870-х гг. в Германскую империю, ставшую опасным соседом не только европейских государств (войны Пруссии против Дании (1864), Австрии (1866), Франции (1870-71)), но и России. Таким образом, в середине 1860-х гг. в России актуализируется и «немецкий вопрос», первоначально выразившийся в проблеме прибалтийских территорий («остзейский вопрос»).
Национальные проблемы никогда так ранее не волновали русское общество как в 60-80-е гг. XIX века. Именно в это время в печати появляется множество статей и брошюр, посвященных январскому восстанию 1863 г. в Польше, спорам о предоставлении или не-предоставлении полякам независимости, обсуждению статуса евреев в России, остзейскому вопросу, разговорам о военной угрозе со стороны

мозаичном полотне, необходимо посмотреть на него со стороны), но и понять, как из разных деталей складывается некий образ или образы, какое они имеют назначение в общей картине текста и каково отношение автора к изображаемому им миру.
Так, повествователь упоминает о том, как его не раз принимали за иностранца: то дворник в Петербурге, утверждавший, что он француз и «с известной стороны субъект весьма подозрительный» (ПСС; 3, 11), то генерал в поезде. Бабы же из Орловской губернии увидели в нем «жида» -только потому, что он был одет «как следует, то есть «по-немецки»» (ПСС; 3, 12). Эти эпизоды, с одной стороны, носят анекдотический характер и, кажется, ничем не мотивированы. Однако в контексте дальнейшего повествования они приобретают вторичный, глубокий смысл, который является неотъемлемой частью анекдота. Говоря о простой истине, что восприятие человека (шире - народа, нации) по каким-то внешним проявлениям может привести к ошибочному и даже абсурдному о нем суждению, автор тем самым готовит читателя к пониманию последующего материала своего произведения.
Повествование в «Дневнике» довольно четко делится на две части: до границы и за границей. Пограничная территория оказывается крайне чувствительным индикатором русско-польских отношений: чем ближе к границе, тем острее чувствуются антирусские настроения со стороны поляков. Повествователь рассказывает, как в поезд, в котором ехали русские солдаты, вошла полька с ребенком. Один из русских офицеров попытался с ней заговорить.
« - Вы, верно, не издалека? <... >
- Со?
-Вы не дальние? здешние?
- Со? - опять повторяет дама, надвинув брови
Офицер повторил свой вопрос в третий раз.
- Ja nie nie rozumiem, - ответила дама тоном, не допускающим
дальнейшего разговора... » (ПСС; 3, 23).