Жанровое своеобразие романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"

• Автор: Чу Юань
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Тамбов
• Количество страниц: 152 с.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
Глава I. Жанровое содержание романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
§1. Роман "Заглянуть в бездну" как историческое повествование..... 14 ^ §2. Проблема чести и предательства в романе "Заглянуть в
бездну"
§3. Роман "Заглянуть в бездну" - философско-лирическое
произведение
§4. "Восток и Запад" в романе Владимира Максимова (проблема
национального характера)
Глава II. Особенности внутренней и внешней жанровой формы романа Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
§1. Способы выражения авторского сознания при обрисовке
^ исторических лиц в романе "Заглянуть в бездну"
§2. Система народных рассказчиков-повествователей в романе
Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
§3. «Голоса» документов в повествовательной структуре романа
«Заглянуть в бездну»
§4. Особенности пространственно-временной организации романа
Щ Владимира Максимова "Заглянуть в бездну"
Заключение
Примечания
Список используемой литературы

Введение
Актуальность исследования. Владимир Максимов прочно вошел в историю русской литературы как представитель третьей волны эмиграции. Он занимает достойное место в ряду таких известных писателей, как
A. Солженицын, В. Аксенов, С. Довлатов, А. Зиновьев, И. Бродский, Ю. Алешковский, В. Войнович, А. Галич, Ф. Горенштейн, Н. Коржавин, Ю. Кублановский и др.
Роман Владимира Максимова "Заглянуть в бездну" вписывается в русскую историческую прозу 1970 - 80-х годов, когда обращение к историческим сюжетам было характерно для Ю. Трифонова, В. Аксенова,
B. Войновича, Б. Окуджавы, В. Шукшина, Е. Попова, В. Пьецух, Б. Зайцева, Д. Мережковского, В. Ходасевича, М. Алданова, А. Солженицына и других писателей.
Двадцатый век, перенасыщенный социальными катаклизмами, вызвал у многих прозаиков желание и потребность осмысления прошлого с тем, чтобы разобраться в явлениях современности, определив возможное движение России в будущее.
Хотя существовали уже исторические произведения А. Малышкина "Падение Дайра", А. Серафимовича "Железный поток", А. Шолохова "Донские рассказы", "Тихий Дон", М. Алданова "Ульмская ночь", "Самоубийцы" и другие произведения, воссоздававшие события революции и гражданской войны, Владимир Максимов, как явствует из его публицистики и эпистолярного наследия, ощущал насущную потребность осмыслить социальный опыт, привлекая новые, недавно открытые исторические документальные источники. Тем более, что насилие и ненависть, определившие особенно кровавый характер послереволюционных лет, эпохи гражданской войны и сталинских
репрессий, объяснялись многими советскими писателями как естественный результат и прямое порождение векового угнетения народа, а "из истории России извлекалось прежде всего все, что было связано с освободительной борьбой"[1].
Самая главная тема для всех писателей третьей волны эмиграции -это Россия и результаты революционных изменений, связанные с прозрением будущего, которое ждет народ.
Исторический роман в русской литературе в принципе тоже решает эту актуальнейшую проблему. Б. Зайцев, М. Алданов, А. Солженицын, описывая исторические события, анализируя причины социального взрыва и разрушения огромной страны, всегда стараются увидеть в прошлом будущее, предугадать, как Россия сможет выбраться из бездны. "В обрисовке исторической личности (да и других вымышленных героев повествования) и В. Максимов, и М. Алданов исходят из приоритетности общечеловеческого над историческим, временным. Общечеловеческие категории истины, свободы, счастья, верности, судьбы, милосердия, насилия, представлены ими как независимые от национальной и классовой принадлежности, стоящие над временем, связанные с проявлением человеческой сущности как в положительном, так и в отрицательном смысле"[2]. Для воплощения исторических тем в своих произведениях писатели обращаются к новой поэтике[3].
На фоне протекавшего в 1970-е годы "взаимодействия между эпическим романом и традицией героического эпоса с особой отчетливостью отразился динамический и противоречивый процесс художественного постижения отношений между личностью и народом, человеком, обществом и историей. Эпический роман традиционно рассматривает личное в свете общего, судьбу человека в свете исторических обстоятельств. Но никогда прежде в эпическом романе не
смешные в XX веке, когда век рыцарства далеко позади. Даже французский разведчик потрясен поведением Жанена. Он записал в своих заметках: "Слушая Жанена, я не верил своим ушам: это говорил человек, который всего за несколько месяцев до этого рассыпался в восторженных комплиментах и грубой лести перед тем самым "отставным русским моряком", какого он чернил теперь в глазах своих подчиненных. Есть ли предел человеческой низости! [1. Т.7. С. 183]. После завершения военных действий Жанен вручил Сыровому орден Почетного легиона.
Адмирал Колчак, многократно пережив предательство, ушел из жизни, "как подобает мужчине и офицеру, даже его враги оценили это". Он остался победителем, несмотря на фактическое поражение белогвардейских войск, и на то, что его расстреляли в большевистских застенках. Через пятьдесят лет после казни Колчака Анна Тимирева запишет, обращаясь в памяти Александра Васильевича Колчака: "Теперь ко мне ходит множество людей, старых и молодых, знаменитых и никому не нужных, всех возрастов, полов и профессий. Гости сидят часами и спрашивают, спрашивают, спрашивают, но я-то знаю, чувствую, что приходят они не ко мне, и вопросы их обращены тоже прежде всего к тебе. Им жаждется прозреть в твоей судьбе меру вещей и понятий той эпохи, которая для них ушла вместе с тобой. Однажды ты мне сказал, что миру, в котором мы родились, наверное, придется умереть заодно с нами, но как видишь, он не умер, он снова появляется на свет Божий, вопреки всему тому, что ему пришлось пережить. Те же чувства и те же ценности, которыми жили мы, прорастают сегодня в людях, и уже никакая сила не в состоянии этого остановить. В конце концов ты все-таки победил, мой Адмирал!" [1. Т.7. С.177 - 178].
Победа людей чести налицо, их поражение было явлением временным и относительным. Духовная чистота не уничтожена.