Жанр русской повести конца ХVIII-начала XIX века : Вопросы типологии и "чистоты" жанра

• Автор: Субботина, Галина Валерьевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 173 с.

Глава I. Теоретические аспекты изучения и историко-литературные
условия формирования жанровых типов повести
1.1. Теоретические аспекты изучения типологии повести. Типологическая условность, «чистота» и синтетичность жанра
I.2 Историко-литературный процесс конца XVIII - начала XIX века и
развитие жанров русской повести
Глава II. Жанры русской повести конца XVIII - начала XIX века и ее внутрижанровые модификации
II. 1. Жанр философской повести конца XVIII - начала XIX века
И. 2. Жанр «восточной» повести конца XVIII - начала XIX века
II. 3. Жанр сатирической повести конца XVIII - начала XIX века
II. 4. Жанр исторической повести конца XVIII - начала XIX века
II. 5. Жанр авантюрной повести конца XVIII - начала XIX века
II. 6. Жанр любовной повести конца XVIII - начала XIX века
Заключение
Библиография

Пути становления и развития русской прозы наиболее ярко могут быть прослежены при рассмотрении двух ее основных жанров - повести и романа. Если типология романа конца XVIII - начала XIX века изучена относительно полно, то исследование русской оригинальной повести в типологическом аспекте пока недостаточно. Этим, прежде всего, объясняется выбор темы диссертации.
В настоящее время в литературоведении не вызывает сомнения уместность типологического метода исследования. Более того, именно типологический подход позволяет наиболее точно проследить генезис и развитие жанров в пределах определенной литературной эпохи и далее -преемственность литературных традиций на протяжении длительного исторического периода. Как справедливо отметил Ю.М. Лотман, «потребность в типологических моделях возникает... тогда, когда исследователь встает перед необходимостью объяснить... сущность хронологически или этически отдаленной литературы, представив ее не в виде набора экзотических нелепостей, а как органическую, внутренне стройную, художественную и идейную структуру»1.
Еще в начале XIX века появились специальные исследования, посвященные типологическому методу исследования. Так, попытку классификации русской повести и романа XVIII века представляет работа В.В. Сиповского «Очерки из истории русского романа». Достоинством данного исследования является то, что это был первый опыт описания и классификации огромного материала, ранее не изученного и не вошедшего в научный оборот (привлечены многие источники XVIII века, начиная с 1730 года). Существенным недостатком монографического исследования является, во-первых, классификация, данная на основе произведений
1 Лотман Ю.М. О типологическом изучении литературы / О русской литературе. - СПб.: Искусство - СПб, 1997.-С. 766.

западноевропейской литературы, что, по нашему мнению, преувеличенно подчеркивает подражательный характер русской литературы конца XVIII века и недостаточно полно раскрывает особенности русского оригинального романа и повести; и, во-вторых, не дается жанровая дифференциация между романом и повестью. Так, в предисловии к исследованию «Из истории русского романа и повести» (1903) В.В. Сиповский указывает: «... включили в число романов некоторые из тех неопределенных синкретических жанров, которые примыкают одинаково к морали и повести, истории и роману, мемуарам и художественному творчеству. Труднее всего было отграничить повесть от анекдота, роман от поэмы, и, быть может, за разрешение этих сомнений мы справедливее всего подвергнемся обвинению в субъективизме выбора. Но на это обвинение мы ответим просьбой указать нам те литературныя нормы, которыя дали бы возможность ясно и точно определить границы, заметной чертой отделяющия эти литературные жанры один от другого»2.
Во многом указанные недостатки явились показателем недостаточно высокого уровня теоретической мысли начала XX века. Вопрос о разграничении жанров является актуальным и по сей день: современные исследования отличаются субъективизмом в принципах разграничения жанров, так как в период становления и формирования жанра повести нового времени (начиная с 60-х годов XVIII века) распространены гибридные жанры, средние между романом и повестью, повестью и сказкой, анекдотом, рассказом, новеллой, очерком. Подчас в литературоведении не разработаны нормы, на которые ссылался В.В. Сиповский, касающиеся границ, отделяющих жанры один от другого. Так, в коллективной монографии «Русская повесть XIX века. История и проблематика жанра» указывается: «История повести представляет значительные трудности для изучения: жанр этот весьма лабильный, гибридный, существующие границы между повестью
2 Сиповский В.В. Из истории русского романа и повести (Материалы по библиографии, истории и теории русского романа). Ч. I. Спб.: 2-е Отд. Ими. Акад. наук, 1903. С. II.

мыслит, разсуждает, постигает Истину, стихиями повелевает и упражняет протчими существами мира?»75.
Сюжетная параллель с повестью «Храм Истины» П.Ю. Львова прослеживается в главе «Спасская Полесь» «Путешествия из Петербурга в Москву» А.Н. Радищева. В.И. Сахаров не без основания оценивает роман как «многослойную книгу, которую можно прочесть как аллегорический масонский «роман-путешествие» с «вставной» утопией «Хотилов», где имеются орденские символы держащей во рту свой хвост змеи (знак богини Изиды, рейхелевского союза лож, ложи Изиды и всего Ордена), меча мастера на аналое, мозаичного пола и другие масонские знаки и идеи»76.
Отметим некоторые идейно-тематические аспекты, сближающие «Спасскую Полесь» с масонской прозой (в частности с «Храмом Истины» П.Ю. Львова) и шире с вольнокаменщическим мировоззрением. Ослепленный государь и странница, символично именующая себя «Прямовзорой и глазным врачом» (!), аллегория царствующей особы (в том числе человека вообще) и масонского наставника, врачевателя слепоты при помощи Истины (как правило, масонского учения). Масонский мотив ослепления и исцеления, то есть прозрения становится основным лейтмотивом аллегорического сна: «На обоих глазах бельма, - сказала странница, - а ты столь решительно судил о всем. - Потом коснулась обоих моих глаз и сняла с них толстую пелену, подобну роговому раствору. - Ты видишь, - сказала она мне, - что ты был слеп и слеп всесовершенно. - Я есмь Истина»77.
Поучение царствующей особе затрагивает и кодекс поведения монарха, от которого зависит не только «слепота» правителя, но и нравственное «здоровье» государства. Хитрость, коварство, лесть, леность и распутство -черты губящие человека: «тогда словеса ласкательства, ядовитые пары издыхающие, бельма • твои паки возродят, и кора, светом непроницаемая,
73 Львов П.Ю. Указ. соч. С. 19-21.
76 Там же. С. 104.
77 Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву / Сочинения. - М.: Худ. лит-ра, 1988. - С. 52-53.