В. К. Арсеньев, творческая индивидуальность писателя : Жанровое своеобразие прозы

• Автор: Плотникова, Наталья Иосифовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2003
• Место защиты: Владивосток
• Количество страниц: 243 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. Личность В.К. Арсеньева, писателя-путешественника
1Л. К проблеме научной биографии писателя
1.2. Творческая «лаборатория» В.К. Арсеньева
1.3. В.К. Арсеньев в воспоминаниях современников
ГЛАВА II. Жанровое своеобразие произведений В.К. Арсеньева «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихотэ-Алиня»
2.1. К вопросу о жанре произведений В.К. Арсеньева
2.2. Отражение научно-этнографических наблюдений В.К. Арсеньева в его произведениях
2.3. Художественная природа произведений В.К. Арсеньева
2.4. Цикл произведений В.К. Арсеньева об Уссурийском крае как
трилогия
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Список литературы
Примечания
Приложение
ВВЕДЕНИЕ
Владимир Клавдиевич Арсеньев приобрел широкую известность прежде всего как выдающийся ученый и путешественник. Он был избран во многие российские научные общества. Его заслуги перед наукой получили высокую оценку за рубежом: в 1919 г. Вашингтонское национальное географическое общество и Британское королевское географическое общество избрали Арсеньева своим пожизненным членом [205, 111]. На его счету множество организованных и осуществленных экспедиций, которые он сам возглавлял. Но еще большую популярность ему принесли книги об Уссурийском крае: «По Уссурийскому краю», «Дерсу Узала», «В горах Сихотэ-Алиня».
На протяжении многих лет о Владимире Клавдиевиче Арсеньеве (1872-1930) появлялись статьи, книги, печатался биографический материал, на котором будем подробно останавливаться, но до сих пор не написана научная биография Арсеньева, нет книги о нем в популярной серии ЖЗЛ, хотя о его предшественнике Н.М. Пржевальском книга в этой серии появилась еще в конце XIX в.; нет имени Арсеньева как писателя и в вузовских учебниках истории русской литературы XX века (только в послесловии книги под редакцией профессора П.С. Выходцева, как замечает современный исследователь, можно встретить одну строку: «До Киманко «открыли удэге В. Арсеньев и А. Фадеев» [106]). Надо также отметить, что даже в новейшей программе истории русской литературы XX в. (МГУ, 1994) имя Арсеньева не упоминается, впрочем, как и в старых программах. Во многих исследованиях, посвященных Арсеньеву, встречаются неточности, касающиеся как биографии писателя, так и его литературной деятельности. Порой отражается односторонний, поверхностный подход к этим вопросам. Обратим внимание на статью об Арсеньеве в БСЭ. В ней отдается должное его творчеству, не отказывается ему в писательском таланте, и отмечается, что он создал «новое краеведческое направление в отечественной научнохудожественной литературе» [75 , 757]. Однако ограничивать творческие заслуги Арсеньева только «краеведческим направлением» - значит недооценивать его

вклад не только в русскую, но и в мировую литературу. Уже в 20-е годы произведения Арсеньева переводились на многие иностранные языки. Его немецкий издатель писал: «Я счастлив, что, приняв на себя издание бессмертного труда В.К. Арсеньева за границей, мог приложить хоть долю своего труда к тому, чтобы показать всему свету великого русского исследователя, чьи труды уже теперь приобрели для русского народа много новых заграничных друзей и безусловно имеют великую будущность» (Крившенко С.Ф.; Интернет-сайт. С. 7). Высокую оценку деятельности и творчества Арсеньева дал великий путешественник Ф. Нансен (1913 г.). Как видим, еще до отзыва М. Горького (1928 г.), который считался в современной литературе первооткрывателем Арсеньева, произведения этого писателя и его имя были известны широкому кругу читателей. В критической литературе об Арсеньеве встречается много неточностей, а иногда и некомпетентность. Например, в БСЭ о нем говорится как о «советском исследователе», хотя основные его экспедиции проводились в дооктябрьский период и первые книги были написаны до революции. Кроме того, там не указывается одна из основных работ Владимира Клавдиевича - «В дебрях Уссурийского края» (1926 г.), перепечатанная в 1961 г. [7, 757]. В «Литературном энциклопедическом словаре» [133], выпущенном в 1987 г., даже не указана первая книга - «По Уссурийскому краю» (1921 г.). Упущением при издании книг является и то, что редакторы убирали и убирают подзаголовки в названиях книг, что приводит к исчезновению не только колорита времени, но и жанровых исканий писателя (см. список литературы).
Различными авторами исследовались разные стороны жизни и деятельности Арсеньева.
Еще при жизни В.К. Арсеньева участники его походов И.А. Дзюль и П.П. Бордаков написали о нем очерки «В тайге» (1910) и «На побережье Японского моря» (1914). Эти очерки передают живое впечатление авторов о В.К. Арсеньеве - человеке, ученом, начальнике экспедиции, о чем более подробно будет сказано дальше.

10 марта 1921 г. Арсеньев направил председателю Совета по делам рыб-ътх и звериных промыслов на Дальнем Востоке докладную записку, в которой [оставил вопрос о недопустимости сдачи Командорских островов в аренду понской фирме [192, 306]. Ему в высочайшей степени было присуще чувство ответственности за край, освоению которого было отдано столько душевных и шзических сил. Именно в таких сложнейших условиях выходит из печати книга Арсеньева «По Уссурийскому краю» (1921).
25 октября 1922 г. в город вошли части народно-революционной армии (В Р. Многие знакомые и друзья семьи Арсеньевых уезжали. Маргарита Николаевна уговаривала мужа все бросить и уехать за границу, и он подал заявление • выдаче заграничного паспорта, но затем отказался от этой затеи... Еще рань-не, узнав об октябрьском перевороте в 1917 г., Арсеньев стал думать об отъезде 13 России. Он мог сделать это совершенно легально, но отказался от подобной 1ысли. Много позже он напишет: «В 1918 году я мог бы уехать в Америку, а в ледующем, 1919 г[оду], - в Новую Гвинею, но я уклонился от того и другого федложения. Я мог уехать совершенно легально, но новые власти в известной тепени все-таки расценивали бы мой поступок как побег. Мне было тогда уже юрок девять лет. Я должен был бы поставить крест на всю свою исследователь-:кую работу на Дальнем Востоке и заняться новым для меня делом среди чужо-ю народа, который в лучшем случае терпел бы меня в своей среде только как бесправного эмигранта. Мои родные, друзья и знакомые находились в бедствен-юм положении, а я, вместо того, чтобы как-то помочь им, бежал, бросив их на фоизвол судьбы. Революция для всех - в том числе и для меня! Я недолго раздумывал и быстро решил разделить участь своего народа» [62, 135]. Как видно 13 этих слов признания, Арсеньев дважды стоял перед выбором, где быть и с кем быть, дважды подвергался страшным душевным мукам, сопутствующим подоб-зым решениям, но, сделав выбор, определил свою Судьбу. И она не замедлила о ;ебе заявить. Моральное угнетение Арсеньев стал испытывать оттого, что ему, ■сак бывшему русскому офицеру, пришлось стать на учет в ОГПУ г. Владивостока, что для именитого путешественника было очень оскорбительно. Владимир