Семантика сюжетных мотивов дома и бездомья в русской романтической поэзии. В.А. Жуковский. М.Ю. Лермонтов

• Автор: Мамонова, Ольга Вячеславовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 131 с. : ил.

Глава 1. Сюжетные мотивы дома и бездомья в поэзии

В.А. Жуковского

1.1. Семантическое поле вокруг сюжетных мотивов дома и бездомья в литературном окружении поэзии B.A. Жуковского

(поэзия К.Н. Батюшкова, П.А. Вяземского, A.C. Пушкина)

1.2. Сюжетные мотивы дома и бездомья в журнале

“Вестник Европы”(1807-1815 гг.)

1.3. Образ дома в дружеских посланиях В.А. Жуковского

1.4. Оппозиция счастья и Промысла в осмыслении семейного

начала у В.А. Жуковского (1813-1814 гг.)

1.5. Странничество как духовный поиск Небесного Отечества

1.6. Дом как родина в поэзии В.А. Жуковского

Глава 2. Пути обретения дома в поэтическом наследии М.ЮЛермонтова
2.1. Семантическое иоле дома и бездомья в окружении лермонтовской лирики (поэзия Ф.Н. Глинки, A.C. Хомякова,
А.И. Одоевского, поэзия в журнале “Отечественные записки”
за 1839-1840 гг.)
2.2. Православный архетип семьи в поэме “Песня про ...купца Калашникова”
2.3. Мотивы странничества в лирике: образы “листка” и “паруса”
(к постановке вопроса)
2.4. Дом и бездомье в поэме “Мцыри”
2.5. Земное отечество в поэзии М.Ю. Лермонтова
Заключение
Библиография
Актуальность темы научного исследования обусловлена выявлением сюжетных мотивов дома и бездомья как архетилических констант русской культуры в пространстве русского романтизма, в поэзии В.А. Жуковского и М.Ю. Лермонтова. В связи с этим представляется важным определение влияния мировоззрения писателей на художественный метод.
В “Лермонтовской энциклопедии” мотивом назван “устойчивый смысловой элемент литературного текста, повторяющийся в пределах ряда фольклорных и литературно-художественных произведений”'. Авторы энциклопедии указывают на тот факт, что “распространившись на сферу исследований индивидуального творчества и став актуальным аспектом современного литературоведческого анализа, термин “мотив” всё более утрачивает своё прежнее содержание, относившееся к формальной структуре произведения: из области “строгой” поэтики он переходит в область изучения мировоззрения и психологии писателя”2. К философско-символическим мотивам творчества Лермонтова исследователи относят мотивы свободы и воли, действия и подвига, одиночества, странничества, покоя и некоторые другие. Сюжетные мотивы дома и бездомья можно отнести к разряду культурно-символических мотивов, так как данные понятия формируются во многом религиозно-нравственным культурным наследием.
К категории дома отечественное литературоведение обратилось сравнительно недавно. Это связано с тем, что в последние два десятилетия не только вскрывается и анализируется религиозный пласт в мировоззрении, но ведутся поиски новых методов исследования, адекватных введению и интерпретации новых категорий, таких как пасхальный архетип, соборность,
1 Щемелева Л.М. Мотивы // Лермонтовская энциклопедия. М., 2981.
2 Там же С.291.
русская идея и некоторые другие. К числу последних отчасти можно отнести и понятие дом как одно из основополагающих культурных ценностей, вбирающих в себя и религиозный аспект.
Интересен тот факт, что оппозиция дом-бездомъе появляется в российском литературоведении в связи с бездомьем в произведениях A.A. Блока, М.А. Булгакова (Ю.М. Лотман, В.Я. Лакшин), поэтому к категории дома литературоведение движется как бы от противного, точкой восхождения выбирая литературу XIX века. Определение семантики дома, осмысление её роли в культуре и, в частности, литературе только начинается. На сегодняшний день можно говорить о постановке проблемы или о выявлении данной доминанты в творчестве отдельных писателей XIX века, поэтому обратимся к обзору научной литературы на эту тему.
Теоретической разработкой понятия дом в русской классической литературе занимались В.Ф. Переверзев, Ю.М. Лотман, В.Г. Щукин. Над определением локуса дома в немецком романтизме работал Ф.П. Фёдоров. С позиций христианской психологии к категории дома обращался Б.В. Ничипоров. В научной публицистике уже немало статей по этой проблеме, но вышеупомянутые работы являются приоритетными1.
Ю.М. Лотман прослеживает связь архетипа дома в литературе XIX века с фольклорной традицией, где жилище строится на соотношении антитез: дом-лес, своё-чужое, земное-небесное. Эта традиция, как утверждает учёный, является устойчивой и продуктивной в творчестве писателей XIX столетия
Переверзев В.Ф. ввел антиномию мира ковчега и мира коттеджа. Циг. по: Славянофильство и современность. СПб., 1994. С.35. Лотман Ю.М. Дом в “Мастере и Маргарите” //Ученые записки Тартусского университета. Тарту. 1988. выпуск 720. Щукин В.Г. Концепция Дома у ранних славянофилов ^Славянофильство и современность. СПб., 1994. Фёдоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время, Рига, 1988. Ничипоров Б.В. Дом и его мистика //Ничипоров Б.В. Введение в христианскую психологию. М., 1994.
поэтому отпадение одного расценивалась как общая беда. Дом рассматривался здесь не только в значении родительского, бытовало и понимание дома как духовной православной традиции, недаром молодец в "Повести о Горе-Злочастии" возвращается не в родительский дом, а в монастырь, Савва Грудцин же, не дойдя до родительского дома, обретает духовный дом в церковном покаянии.
С каждой из трех сюжетных линий (уход из дома - поиск дома -возвращение домой) связана определенная нравственная проблема. Причиной ухода младшего сына становится желание "пожить веселою, разгульною жизнью подальше от родительского дома". Линия эта отражает душевноплотскую ипостась человека, его подверженность страстям. Вторая сюжетная линия - поиск дома - связана с пробуждением духовной жизни, преображением изнутри. Кульминационным моментом здесь является покаяние блудного сына: "Встану пойду к отцу моему и скажу ему: Огче! Я согрешил против Неба и пред тобою" (Лк. 15.18). Третья сюжетная линия - возвращение домой - связана с радостью обретения дома. Отец, как только увидел приближающегося к нему в рубище сына, тотчас же понял все, сжалился над несчастным, не стая дожидаться, пока он дойдет до пего и с почтением попросит прощения, сам побежал навстречу ему, обнял его, пал ему на шею и целовал его; потом велел одеть его в лучшую одежду и заколоть откормленного теленка: "Станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся" (Лк. 15.24). В толковом Евангелии Б.И. Гладкова притча о блудном сыне трактуется следующим образом: "В притче говорится о милосердии Божием к грешнику, сознательно предавшемуся греховной, распутной жизни, жаждавшему наслаждаться этой жизнью; но когда, на краю гибели, этот грешник вспомнил о Боге и, в раскаянии, пошел к Отцу своему, то и такого блудного сына Бог с радостью принял и простил. Любовь к сыну, хотя бы и блудному, заставляет Отца радоваться, что пропавший нашелся, что мертвый ожил; а эти два чувства - любовь и радость -не допускают даже возможности какого-либо наказания, возмездия; они ведут