Русские постмодернисты и В.В. Набоков : Интертекстуальные связи

• Автор: Десятов, Вячеслав Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 439 с.

Глава 1. Роль Набокова в период возникновения русского постмодернизма (1950 - 1970-е гг.)
1.1. А. Синявский-Терц: жизнь и смерть в экспериментальных оптиках
1.1.1. «В цирке». Смерть как фокус
1.1.2. «Ты и я». Паноптизм
1.1.3. «Гололедица». Измененные состояния сознания
1.2. Андрей Битов: эллипсис и мистификация в (авто)-комментарии
1.2.1. Освещение вопроса «Битов и Набоков» в критике и литературоведении
1.2.2. Эссе Битова о Набокове
1.2.3. «Пушкинский дом». Музейная Россия
Глава 2. Статус классика и первые крупные пародии
(1980-е гг.)
2.1. Саша Соколов: поэтика интертекстуального контраста
2.1.1. Тема «Соколов и Набоков» в критике и литературоведении
2.1.2. Набоков в малой прозе Соколова
2.1.3. «Между собакой и волком». Смерть как скорость
2.1.4. «Палисандрия». Арлекины в олакрезе
2.2. Виктор Ерофеев: страх влияния
2.2.1. Освещение вопроса «Вик. Ерофеев и Набоков» в российской критике

2.2.2. Эссе Виктора Ерофеева о Набокове
2.2.3. «Жизнь с идиотом» и непрочитанные страницы ленинианы
2.2.4. «Попугайчик». Глазами зла
2.2.5. «Русская красавица». Смерть как стриптиз
Глава 3. Культ Набокова - прозаика и поэта (1980 - 1990-е гг.)
3.1. Татьяна Толстая: ретроспективы судьбы и истории
3.1.1. Тема «Толстая и Набоков» в освещении Толстой и критиков
3.1.2. «Соня». Звезда над Пулковым
3.1.3. «Любишь - не любишь». (Не)любимая гувернантка
3.1.4. «Самая любимая». Вторая вариация темы
3.1.5. «Милая Шура». Смерть как путешествие
3.1.6. «Круг». Фортуна и слепец
3.1.7. «Петерс». Обидная судьба
3.1.8. «Сюжет». Ленин наоборот
3.1.9. «Лимпопо». Из жизни ныне диких
3.1.10. «Река Оккервиль». Рассказы о бапе Ахматовой
3.1.11. «Кысь». Лубочный портрет Набокова
3.2. Тимур Кибиров: лирическое «я» на фоне высокого образца
Глава 4. Стратегии коммерческого успеха и Набоков (1990-2000-е гг.)
4.1. Виктор Пелевин: формирование элитарного само-образа читателя
4.1.1. «Омон Ра». Прерывность бытия
4.1.2. «Жизнь насекомых». Москит и мотылек отряда паЬокоуГ

4.1.3. «Ника». Металитота «кошачьего очерка»
4.1.4. «Девятый сон Веры Павловны». Хрустальный сортир
4.1.5. «Ухряб». Воющий ужас
4.1.6. «Вести из Непала». Смерть как «реализация» мечты
4.1.7. «Чапаев и Пустота». По ту сторону Фулы
4.2. Борис Акунин: редукция к популярным жанрам
4.2.1. «Азазель». Под знаком осиротевших
4.2.2. «Турецкий гамбит». Набоковианский детектив
4.2.3. «Коронация, или ПОСЛЕДНИЙ ИЗ РОМАНОВ». Набоковианский триллер 35I
4.2.4. «Алтын-толобас». Невероятные приключения колобков
в Зоорландии
4.2.5. «Внеклассное чтение». Одноклассники-враги
Глава 5. Другие авторы (обзор)
5.1. Василий Аксенов («Остров Крым»): самопожертвование альтернативной утопии
5.2. Дмитрий Галковский («Бесконечный тупик»): литературные спутники Одинокова
5.3. Александр Жолковский («Змей Горыныч», «В сторону Пруста»): Набоков как пирожное мадлена
5.4. Людмила Петрушевская («Свой круг»): симметричные трансформации микро- и макросюжетики
5.5. Владимир Сорокин («Дорожное происшествие»): постмодернистская нонселекция и децентрация
Заключение
Литература

1.1.3.1.3. «Bend Sinister»
Самая близкая аналогия эпизоду с бабочкой-душой Василия, колотящейся в окно Наташи («Гололедица»), обнаруживается во втором англоязычном романе Набокова «Bend Sinister» (1947; в русском переводе -«Под знаком незаконнорожденных»). На последней странице романа появляется сам автор: «я потянулся и встал среди хаоса исписанных и переписанных страниц, чтобы исследовать внезапное «трень!», произведенное чем-то, ударившимся о проволочную сетку моего окна.
Как я и думал, крупная бабочка цеплялась за сетку мохнатыми лапками со стороны ночи <...>» [11, 398-399]. В предисловии Набоков поясняет, что это за бабочка: «светлая душа Ольги <...> бьется в мокром мраке о яркое окно моей комнаты <...>» [11, 202]. Ольга - умершая жена главного героя Адама Круга. Сам автор - создатель Адама, «антропоморфное божество» [11, 202], Бог-Отец. Авторское присутствие в финале «Bend Sinister» очевиднее, чем в других вещах Набокова, но и в них часто угадываются персонажи-представители автора.
Представитель автора в «Гололедице» - двухгодовалый мальчик Андрюша (имя Синявского), в котором рассказчик узнает перевоплощенного «родного отца» [1, 231].
«Гололедица» - произведение с антиутопическими элементами сюжета. Василий, воплощение рассказчика в XXIV в., погибнет от пули военного патруля. Василий уверен, что Пушкина расстреляли - так же, как великого писателя XXII в. Болдырева [1, 196-197]. Настоящее время «Гололедицы» отнесено к эпохе сталинизма. Рассказчика арестовывает офицер «по фамилии почему-то Сысоев» [1, 212]. Не трудно догадаться, почему. «Сысоев» созвучно, во-первых, «сосульке», убивающей Наташу, во-вторых, «Сосо» (имени Сталина). Допрашивает рассказчика полковник Тарасов, чья фамилия созвучна слову «торос» (ледяная глыба в реке или в море). В далеком