Прозаическая сказка в творчестве символистов : 1895-1917

• Автор: Гецевичюте, Марина Петровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 160 с.

ГЛАВА I. СКАЗКА В ЭСТЕТИЧЕСКОЙ И ЖАНРОВОЙ СИСТЕМАХ РУССКОГО СИМВОЛИЗМА

Глава II. ПРОЗАИЧЕСКАЯ СКАЗКА В ТВОРЧЕСТВЕ СИМВОЛИСТОВ

1. Модификация на основе волшебной сказки

«Время» 3. Гиппиус

«Красивые сказки» А. Амфитеатрова

«ПринцЖелание», «Рыцарские правила», «Шесть невест короля Жильберта», «Дочь генуэзского купца», «Золотое платье», «О совестливом лапландце и патриотическом зеркале», «Послушный подпасок» М. Кузмина

2. Модификация на основе бытовой сказки

«Где все равны» и «Высокое окно» М. Кузмина

«Мечта на камнях», «Елкич», «Красногубая гостья», «Венчанная» Ф. Сологуба

«Иван Иванович и черт» 3. Гиппиус

«Политические сказочки» Ф. Сологуба и «Сказочки не совсем для детей Л. Андреева

3. Модификация на основе сказки о животных
Аллегорические сказки А. Федорова-Давыдова
ГЛАВА III. МИФОПОЭТИКА СИМВОЛИСТСКОЙ СКАЗКИ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Сказка, как и любой другой жанр, обладает определённым комплексом устойчивых качеств, способствующих сохранению жанрового канона. В качестве одного из основных фольклорных жанров, она представляет собой эпическое произведение волшебного, авантюрного или бытового характера с установкой на вымысел, что не лишает ее связи с исторической действительностью. В сказочном конфликте добра и зла победа остается за добрыми силами.
По мнению В. Проппа, далеко не сразу «вымышленное повествование» о «необычайном» со «специфичной формой сюжета и особой художественностью» стали считать сказкой - для определения жанрового канона необходимо было выявить соотношение постоянных, устойчивых элементов с переменными и вариантными. В определении жанра сказки уже заложены основы ее внутрижанровой типологии - волшебная, авантюрная, бытовая, кроме того - сказка о животных, докучная сказка и т.п. Или - сказка фантастическая (с участием сверхъестественных существ и наличием разных «чудес»), о животных (как правило, антропоморфных) и бытовая (сатирического характера и без наличия «чудес») (100, 101, 102).
История закономерно трансформирует сказку, и самая резкая трансформация связана с зарождением литературной, авторской сказки, основой которой была сказка фольклорная (каноническая). Интерес к сказке пробудился в эпоху романтизма и выразился в собирании и литературной обработке народных сказок, в отличие от устной формы их бытования, получивших название фольклористических. К первым произведениям такого рода принадлежат «Сказки моей матушки Гусыни» Ш. Перро, «Немецкие предания»

и «Детские и семейные сказки» братьев Гримм. Ш. Перро, излагая фольклорные сюжеты, в повествовании придерживался стилистических норм и манеры своего времени. Братья Гримм стремились к сохранению фольклорных сказок в их неприкосновенной подлинности, но сам способ устного существования способствует вариативности рассказывания - единство стиля собранных Гриммами сказок свидетельствует о неизбежности проявление авторского начала при переводе устного произведения в письменную форму. Именно в превалировании авторского начала, сознательно и целенаправленно интерпретирующего фольклорный сюжет и воссоздающего его зачастую в ироническом или юмористическом ключе, Я. Гримм видел отличие литературной сказки от сказки народной (101, 102). Ирония была, в определенной степени, данью времени, ее ценили романтики, в творчестве которых складывался канон литературной сказки, сочетающей фантастику и волшебство с современным им бытом.
Сказка, особенно в специфических формах рождественской и святочной, продолжала существовать во второй половине XIX века (Ч. Диккенс); новая волна ее расцвета приходится на рубеж Х1Х-ХХ веков - эпоху в значительной степени неоромантическую. Возрождением своей популярности жанр обязан X. К. Андерсену, снова выведшему сказку из «детской» в сферу большой литературы. «Взрослые» сказки писали А. Франс, О. Уайлд, Р. Киплинг, Л. Кэрролл, Д. Р. Р. Толкин, К. Льюис, Дж. Макдональд - перечисление можно продолжить. Сказка вступала во взаимодействие с новеллой (Андерсен пересказывал новеллы в сказочном ключе), сказочные мотивы включались в романный сюжет (Х.К. Андерсен, Г. и Т. Манны), драматизировались (М. Метерлинк, Д. Барри), разрастались в сказочный эпос (Д. Р. Р. Толкин, К. Льюис).
В России второй половины XVIII века становление литературной сказки шло тем же путем, но вслед за западноевропейской литературой, и потому
нежно - слаб». 3. Гиппиус «предложила ему умереть вместе», «ждала его в Боржом», но «он не приехал. Родители отправили его в Киев, как отправил ц Челаву (подальше от принцессы) его отец.
В марте того же года (запись от 15 числа) в дневник отражает муку непонимания другой, казавшейся близкой души, - уезжающего Червинского: «Мы расстаёмся серьёзно. Этого человека я не понимаю. Любит он меня или нет...». Ему она признавалась: «Я хочу слишком много и слишком сильно. То, чего я хочу, больше меня самой. Я это вижу и покоряюсь этому» (36: 16).
Через два года в дневнике появляется образ А. Волынского (Флексера), который «всегда радовал» 3. Гиппиус душевной близостью, «всегда казался ... человеком, которому всё можно рассказать и который всё поймёт. Он обещал быть чистым всю жизнь, как я. Это меня побеждало. Это толкало меня вперёд» (запись от 4 марта 1895г.). В марте (1 число) она записывала: «Вы мне ЧЬ необходимы, Вы - часть меня, от Вас я вся завишу», Но уже к сентябрю (26
числа) ее чувства претерпевают изменение: «я его не люблю и не жалею. Он весь меня оскорбляет, собою. Он и не любит меня, хотя уверен, что любит. Живёт ли тот, кого я могла бы хотеть любить? Всё обман». К октябрю она понимает, что с ним не будет «чудес любви», история подходит к концу: «Я холодно думаю о разрыве. Чужой, и теперь часто противный человек. Не хочу никакой любви больше. Не буду же просить подставить мне лестницу к облакам, раз у меня нет крыльев» (запись от 15 октября).
Любовный опыт юной Гиппиус изначально оказался окрашен смертью, разлукой, непониманием, разочарованием в возможности полной духовной близости и утратой веры в любовь. Неудачный личный опыт и порожден атмосферой эпохи, ее бесконечных «исканий», и вполне вписывается в нее. Так складывается концепция «неразделенной любви», находящая выражение в А сказке.