Некоторые стилевые традиции в ранней прозе Л. Леонова : 1921-1925 гг.

• Автор: Ян Минмин
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 150 с. : ил.

Глава 1. Модернистские элементы в поэтике ранней прозы

Л. Леонова

1.1. Художественная философия и особенности поэтики символизма

1.2. Эволюция символистской поэтики в ранней прозе

Л. Леонова

1.3. Поэтика быта в ранней прозе Л. Леонова

Глава 2. Влияние стилевых традиций Достоевского на раннюю

прозу Л. Леонова

2.1. Карнавализация как одна из стилевых доминант

ранней прозы Л. Леонова

2.1.1. Понятие карнавализации как жанрово-стилевой традиции

2.1.2. Рассказ «Бурыга» как мениппея
2.2. Роль литературных реминисценций в создании полифонического текста в «Записках Ковякина»
Заключение
Библиография

Творческая судьба Леонида Максимовича Леонова в рамках XX века представляет особый научный интерес. Среди крупных русских писателей он - единственный, кто воплотил свойственные этому веку формы художественного сознания, начиная с дореволюционных времен (первая его публикация - 1915 г.) и заканчивая рубежом столетий (последняя публикация - роман «Пирамида» - 1994 г.). Сквозь его творчество просматриваются глобальные, катастрофические события и деформации, свойственные русской истории и литературе. С другой стороны, в творчестве Леонова существует мощный историко-культурный и мифологический пласт, защищающий его по-настоящему талантливые тексты от девальвации.
Образ Леонида Леонова в XX веке многолик и противоречив. Неизвестный поэт-символист, автор политических агиток, мастер «орнаментальной прозы», попутчик, классик социалистического реализма, «золотой фонд» советской литературы, писатель-философ, ориентирующийся на классические традиции, последний русский классик. Так же разнообразны и спектры трактовок его творчества. Но все писавшие о Леонове были всегда внимательны к поэтике писателя, отличающейся неординарностью и многовариантностью даже в рамках чрезвычайно немного предоставлявших простору канонов социалистического реализма.
В леоноведении, которое в советский период было под сильным давлением идеологических догматов, и естественно, в большей степени исследовались произведения зрелого периода творчества писателя, написанные в соответствии с канонами социалистического реализма, -раннему периоду творчества писателя уделялось неизмеримо меньше внимания, тем более что его идеологические установки этого периода оценивались не более чем попутничество.
Однако среди прозаических произведений Леонова, написанных в 1921-1925-е годы, особенно в чрезвычайно короткий период 1922 года, когда писатель датирует написанное им буквально по месяцам, некоторые представляют интерес не только как начальный период творчества большого художества, как «пробы пера», но прежде всего как вполне зрелые, мастерски написанные вещи, отмеченные оригинальными стилевыми решениями.
Дебют Леонова-прозаика критикой 20-х годов был встречен в целом почти восторженно: «Большое, свежее и разностороннее дарование» (Ю. Данилин); «Одаренность его такова, что он уже сейчас становится в ряды настоящих мастеров художественного слова» (А. Воронский); «Безусловно талантливый писатель» (Н. Смирнов); «удачливый и богатый художник» (Авг. Рашевская)1. Одобрение вызывали прежде всего стилистические способности юного прозаика. Так, критик В. Львов-Рогачевский писал: «Совсем недавно выступил еще один совсем юный художник: это -Леонов, напечатавший в первом номере "Шиповника" свой лесной, смолистый, поэтичный рассказ "Бурыга"... Автору, пришедшему к нам с Севера, от тех лесов, где мечтают о "Белом ските", всего 22 года. Не у Даля, не из книг, а у живых источников собрал он сокровища живой поэтической речи. Эта живая речь давно уже уходит из наших городов и живет на севере диком, где сохранились наши сказки и былины. Поэт, влюбленный в природу и живую речь, чувствуется в каждом слове»2.
Однако поскольку на фоне свойственного 20-м годам «взрывного» разнообразия стилевых манер стилистическое экспериментаторство молодого писателя было скорее нормой, то критики, как правило, отмечая достоинства свежего языка Леонова, главным образом сосредотачивались не столько на его поэтике, сколько на выражаемом последней еще пока
1 Цит. по: Михайлов О. Мироздание по Леониду Леонову. Личность и творчество. М., 1987. С.40.
2 Львов-Рогачевский В. Революция и русская литература//Современник. 1923. Кн. II.
С.82.

Символисты утверждали возможность радостной жизни в созданных воображением, творческой грезой, игрой мирах - Леонов «переписывая» этот миф с присоединенным к нему платоновским мифом, проверяет оба, ремифологизируя.
Увы, его героиня даже в момент грезы-игры сознает ненадежность созданного ею мира, поэтому бубновый валет входит пугливо, поэтому она называет его не только «милым», но «гадким» и «глупым».
Леонов открывает, что как природа пробуждает способности к творческой грезе, так и останавливает их. Действуют в природе неумолимые законы времени, распространяющиеся и на человеческую природу. Только весной и только в ранней юности оказывается способен человек к творческой, преображающей мир грезе. Наступление же осени напоминает героине, что, подобно увяданию природы, отцвела и ее способность к грезе: «К осени печалятся глаза.
У Леночки тоже
К осени мутнеют лесные озерки, и там, где растворялась весеннего утра голубизна, зыбятся в косом дожде оловянные воды.
К осени променяла Степанида Фклиппьевна вязальную спицу на скалку: скалкой-то их способнее. Его стукнешь по головке, он и боится. А проколешь спицей, - так вони много.., У них глаза с зеленцой, а хвостишки крысиные: шкипидарцем бы!
...К осени печалятся глаза. На клумбе в парке посередь последних астр тайком ерошится пугливо мышиный горошек, и каменеют жесткие крапивы в пасмурных днях...» (98).
Своим гаданием мудрая Степанида готовит Леночку к принятию неизбежного хода вещей, причем предсказывает счастье, и повзрослевшая Леночка влюблена в своего далеко не романтического жениха, они, повторяя путь изображенных на портретах деда и бабушки, счастливы и веселы вместе наперекор природе, в противоречии с природой, которая в момент счастливого воркованья влюбленных в комнатке изображена