Народно-патриотический пафос как стихия света в художественном мире Леонида Леонова : От "Бурыги" до "Русского леса". Историко-литературный и актуальный контекст

• Автор: Оленский, Борис Иванович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 232 с.

ГЛАВА I. Реальный и идеальный образ Родины в литературно-художественных исканиях Леонида Леонова 20-3 0-х годов (Морфология-национально-исторической преемственности и «корневого»
самосознания)
ГЛАВА 2. Родословная подвига как индивидуально-творческое «поле битвы» Леонида Леонова в роковые сороковые (Духовнонравственный ренессанс «внутри» и «снаружи»)
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

Ситуация духовно-нравственного кризиса побуждает исследователей к поиску высоких идеалов, способных побудить общественное сознание к возрождению высокой духовности и нравственной силы.
Анализ литературного наследия выдающихся советских писателей позволяет наглядно проиллюстрировать этапы возрождения и становления новой личности, личности - творческой, ищущей, созидающей. В этом контексте творчество Леонида Максимовича Леонова гармонично вписывается в летопись основных исторических, идейно-нравственных поисков отечественных писателей прошлого столетия.
Для понимания сущности эпохальных событий XX века важнейшую роль играет историко-литературная ретроспектива творчества великого мастера. Выделение в качестве главной исследовательской задачи проблемы народно-патриотического пафоса в произведениях Л. Леонова оказалось необходимо оправданным, т. к. позволяет постичь глубину творческих замыслов эпохи.
У каждого писателя есть свой взгляд на человека, на процессы формирования личности, участие ее в общественной жизни страны. По изменению взглядов писателя на проблему взаимоотношений общества и личности можно судить о содержательной стороне его творческой эволюции.
Уже в 20-е годы Л. Леонов как художник становится продолжателем традиций великих русских классиков - Н. В. Гоголя, Ф. М. Достоевского,
Л. Н. Толстого. «Леонов не только хочет вписать в жизнь свою авторскую оценку явлений,- писал Д. Горбов, - придать этим явлениям им самим законченного, а потому неизбежного и замкнутого миропонимания, сколько откликнуться на все ее звучания, как чуткая и верная мембрана» (32. С. 168).
Художник редкого дарования, талантливо владеющий мастерством в любом литературном жанре, создал бесценные по философской глубине и своеобразию художественного отображения действительности романы: «Бурыга», «Барсуки», «Вор», «Соть», «Скутаревский», «Дорога на Океан», «Русский

лес» и пьесы: «Унтиловск», «Усмирение Бададошкина», «Нашествие», «Ле-нушка», «Золотая карета», «Волк», «Обыкновенный человек», «Половчанские сады», «Метель», повести: «Взятие Великошумска»», «Evgenia Ivanovna» и др.
В зависимости от социально-психологической конкретики переживаемого времени аспектами проблемы народно-патриотического пафоса становились такие грани «онтологического бытия» личности в произведениях Леонова, как: личность и время, масса и личность, человек «с личностью» и человек «без личности» («маленький человек»), общественно-актуальное и личностновостребованное, диалектика духовно устоявшегося и социально-радикального.
Есть некая родословная леоновских героев, писал Олег Михайлов, и она просматривается через все творчество писателя. Идейно-смысловая направленность этой родословной ведет нас от «Вора» к «Соти» и «Скутаревскому», а «Скутаревский» подготавливает рождение романа «Дорога на Океан». Оба последних произведения (уже в обратной, видимой для нас сегодня перспективе) создают дальнейшие предпосылки для возможного появления образов и открытий, угадываемых в «Мироздании по Дымкову». «Жизненный материал, исследуемый Леоновым, - это всегда самые острейшие, самые актуальные и «больные» вопросы современности, которые писатель решает страстно, с большой ответственностью перед человеком, перед будущим» - отмечает Т.Н. Щеглова (204. С. 4).
Примечательной особенностью отображения героев в произведениях Леонова является то, что писатель чутко связывал процесс их духовного роста с эволюцией конкретно-исторического явления, что позволяет прозреть начало непреходящее, обусловленное наличием глубокого в идейном замысле романов Л.Леонова, художественного мировосприятия, которое определяется моментами непрерывности духовной традиции, учетом метафизического уровня исторического бытия.
АКТУАЛЬНОСТЬ предлагаемого исследования определяется тем, что опубликованные в печати критические и историко-литературоведческие иссле-

тившие зеркало романа. Его многоярусная, похожая на лабиринт композиция потому-то так и переусложнена, что в ней отразилась внутренняя противоречивость леоновской мысли. Она движется на этот раз через сложную систему самопроверок, когда идея пропускается через несколько психологических фильтров и каждое утверждение подвергается испытанию на прочность в разнокачественном опыте героев. Строя роман как двойную или даже тройную систему зеркал, многократно и резко по-разному преломляющих исходный материал действительности, Леонов выделяет, таким образом, полемическое ядро проблемы, которое затем еще не раз подвергнется расщеплению, все снова и снова обнаруживая скрытые в нем потенциалы. Энергией, возникающей в итоге, движется не только роман, но и читательская активность. Читатель вовлекается в философскую дискуссию, бурлящую в недрах романа, и, по мере того как она обнажает все новые противоречия в исходной авторской посылке, оказывается перед необходимостью дойти до самой крайней точки сомнений, огнем сжигающих основных героев. Ни один из них - ни Фирсов, ни Митя, ни Маша Доломанова, ни Таня — не является носителем авторской правды. Тем не менее, в каждом из них воплощена какая-то ее грань.
В одной из глав «Злоключений Мити Смурова», представляющих своеобразный глубоко зашифрованный, порой иронический комментарий к истории Мити Векшина, Фирсов писал: «Древняя обжитая почва действительности вместе с ее моралью была поднята' на воздух великим взрывом и не осела, не уплотнилась пока». И хотя Леонову Фирсов часто нужен только потому, что в свете его трактовки трагедии Дмитрия Векшина ярче проступает истинная, авторская позиция, на этот раз именно ему было доверено выразить то восприятие первой пореволюционной полосы, какое в конечном счете воплотилось в «Воре». Внутренние философско-эстетические, общественно-политические противоречия особенности романа, отражают кризисный, переходный характер