Особенности индивидуального стиля Леонида Мартынова

• Автор: Павлова, Наталия Дмитриевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 224 с. : ил.

Оглавление
Введение

Глава 1. Словесная живопись в лирике Л.Мартынова и его

современников

§1.1. Портрет и образ в лирике Л. Мартынова и импрессионистические

тенденции эпохи

§1.2.Функция пейзажа в лирике Л. Мартынова и его современников

§1.3. Натюрморт в лирике Л. Мартынова

Глава 2. Словесная музыка в русской советской поэзии и творчестве

Л. Мартынова

§2.1. Образы музыкантов и музыкальных инструментов в лирике
Л. Мартынова
§2.2. Мотивы и лейтмотивы в их музыкально-поэтических значениях у
Л. Мартынова
§2.3.Доминантные черты звукописи в поэзии 20-х — 70-х гг.: Л. Мартынов
как выразитель стиля эпохи
§2.4.Эксперимент и поэтическая практика в лирике Л. Мартынова:
интонационно-ритмическая организация стиха
Заключение
Библиография
Приложение

Введение
Стиль поэта Леонида Мартынова формировался под сильным воздействием экспрессивных, сложноассоциативных форм как поэзии отечественной — В. Маяковского, В. Брюсова, А. Блока, В. Каменского,
В. Хлебникова, Б. Пастернака, так и зарубежной — А. Рембо, П. Верлена, др.
При этом очевидно, что постижение поэтического мира эпохи через призму футуризма и западноевропейского символизма1 с их тягой к броским живописным образам совпало с собственными художественными исканиями поэта. Анализ стихотворений, написанных Л. Мартыновым с 20-х до 70-х гг. XX в., его литературно-критических высказываний выявляет постоянное стремление поэта к усилению интеллектуального начала в лирике, к сложной метафоричности и ассоциативности, к созданию стиховой системы, способной выразить сложность современного сознания.
Актуальность темы исследования определяется усилением в современном литературоведении и критике пристального внимания к вопросам индивидуального стиля и способов его реализации, а также необходимостью «перечитать» Леонида Мартынова-поэта как явление феноменальное для названной художественной эпохи, наследующей художественные открытия рубежа Х1Х-ХХ вв. и формирующей новый стиль советской России. Он, будучи поэтом-новатором, выработал свой уникальный стиль, сохранив связь с традицией и при этом сделав решительный шаг к новым горизонтам реформирования русской поэтической речи.
1 Авраменко А. П. От XIX века к XX. Новое искусство (Русский символизм как объект научного изучения) // Вестник Московского университета. Сер. 9. Филология., 2002. — № 2. — С. 20-35; Винокур Г.О. Маяковский — новатор языка // Винокур Г.О. О языке художественной литературы. — М., 1991. — С. 317-407; Гаспаров М.Л. Антиномичность поэтики русского модернизма // Гаспаров М. Избранные статьи. — М., 1995. — С. 286-304; Горелова Ольга Александровна. Александр Вертинский и ироническая поэзия серебряного века : Дис.... канд. филол. наук ; 10.01.01. — М., 2005; Ковтун Е.Ф. Русская футуристическая книга. — М., 1989; Леннквист Б. Мироздание в слове. Поэтика В.Хлебникова. — СПб., 1999; Мннсралова И.Г. Русская литература серебряного века. Поэтика символизма. — М., 2004; Сахно И.М. Русский авангард: живописная теория и поэтическая практика. — М., 1999; Сскриеру А.Е. Художественный сшггез в творчестве И. Северянина: Дисс... к-та фил. наук. — М., 1998.

Л. Мартынов — художник, поэт — вошел в литературу в 20-е гг. XX в., во время активных поисков выразительно-изобразительных средств, источником которых для поэзии априорно считался синтез, как художественный, так и внутрилитературный. Поэтому для поэта стилизация композиционных, колористических, интонационно-ритмических открытий, совершенных другими видами искусства (живописью, музыкой), была вполне естественна и органична. Совершенно естественно и то, что он транслировал идею синтеза искусств в творчество нового XX в.
В связи с этим продуктивным представляется рассмотрение поэзии Л. Мартынова с точки зрения взаимодействия литературы и живописи, литературы и музыки, а также исследование его творчества в контексте стилевых исканий сложной художественно-исторической эпохи с опорой на сложившуюся традицию.
Мы поддерживаем точку зрения Ю.М. Лотмана, полагающего, что поэтический текст — это «сложно построенный смысл»2. С точки зрения Ю.М. Лотмана, в этом проявляется принципиальное различие языковой и поэтической структуры: первая складывается из элементов различных уровней, причем «низшие» уровни принципиально асемантичны, вторая — уже изначально семантична и есть система распределения смысла.
Поэтический текст организуется таким образом, что он не только не уточняет семантику слова и фразы, но и, наоборот, углубляет полисемантизм, соотнося значение и форму слова с семантической структурой всего текста. По мнению Г.О. Винокура, «...все то, что в общем языке, с точки зрения его системы, представляется случайным и частным, в поэтическом языке переходит в область существенного, в область собственно смысловых противопоставлений»3.
Поэтому системное исследование поэтической речи Л. Мартынова также необходимо для решения актуальных проблем, связанных с
2 Лотман Ю.М Анализ поэтического текста. //Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. — СПб., 1996. — С. 44.
3 Винокур Г.О. Об изучении языка литературных произведений // Винокур Г.О. Избранные работы по русскому языку. — М., 1959. — С. 251.

и в небо я б лицо твое оправил, когда бы правил звездною судьбой71.
Этот стиль очень напоминает созданные М.А. Врубелем портреты жены, а также пленэрные портреты К. А. Коровина и акварели В.Э. Борисова-Мусатова, вызывающие ощущение миражности, призрачности. Все это перекликается с манифестами французских импрессионистов, полагавших, что только через impression («впечатление») можно постичь полноту жизни.
На наш взгляд, здесь уместно вспомнить «Портрет Н.И. Забелы-Врубель на фоне берёзок» (см. рис. 3). Перед нами предстаёт очень нежный, хрупкий образ молодой женщины, напоенный светом и воздухом. Тонкие стволы берёз и тёмно-зелёная трава служат фоном для фигуры Забелы в лиловато-синем прозрачном платье, розовой, с переходом к сиреневому, шляпе и двумя розами у пояса, тёмно-красной, почти чёрной, и светлокремовой. Героиня вне возраста, вне времени, как будто это портрет ее души. Недоступно ускользающее выражение лица с чертами слегка размытыми, взглядом как бы затуманенным, с тенью слабой улыбки.
Художественный критик Э.П. Гомберг-Вержбинская так характеризует этот портрет: «В неярком свете северного дня худощавое лицо с огромными синими глазами и бледным румянцем, нежное и печальное, напоминает лицо ангела в одном из вариантов «Пророка». Художник, заострив отдельные черты модели — удлинив овал, увеличив глаза, — стилизовал выражение лица в целом, придал ему отрешённость. Здесь, отправляясь от реальности, он уже не просто усиливал то, что составляло скрытую суть натуры, а своевольно преломлял её в духе своей мечты»72.
Конечно же, сравнение лирики JI. Мартынова с живописью М. Врубеля не случайно. В автобиографическом очерке «Врубель — мой земляк» поэт вспоминал, как, будучи подростком, не раз бывал на Тарской улице в Омске, где, как говорили, в одном из домов жили Врубели: «В палисадниках и на
71 Кирсанов С.И. Собр. Соч. в 4-х т. — М., 1974. — T. 1. — С. 159.
72 Врубель. Переписи!. Воспоминания о художнике / Сост.: Э. П. Гомберг-Вержбинская, Ю. Н. Подкопаева, Ю. В. Новиков. — Л., 1976. — С. 37.