Мифопоэтическая парадигма "Окаянных дней" И.А. Бунина

• Автор: Трусова, Ася Сергеевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Мичуринск
• Количество страниц: 195 с.

ГЛАВА I. БИБЛЕЙСКИЕ ОБРАЗЫ В ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОЙ СТРУКТУРЕ «ОКАЯННЫХ ДНЕЙ» И.А.БУНИНА

§1. Мотив братоубийства как важнейшее сюжетообразующее звено «Окаянных дней»

§2. Миф о Вавилонской башне в русской литературе начала XX века и в

«Окаянных днях»

§3. Апокалиптическая парадигма «Окаянных дней» как этап эволюции бунинского мировоззрения

ГЛАВА II. ФОЛЬКЛОРНЫЕ ТРАДИЦИИ В «ОКАЯННЫХ ДНЯХ» И.А.БУНИНА

§ 1. Архетипический образ богатыря в «Окаянных днях» И.Бунина

§2. Генезис и функции образа хтонических птиц в «Окаянных днях» И.Бунина

ГЛАВА III. МИФ О ГОРОДЕ В «ОКАЯННЫХ ДНЯХ» И.А.БУНИНА

§1. «Окаянные дни» и Петербургский текст русской литературы

§2. Москва летописания «Окаянных дней» и мифологизированный образ

Петербурга
§3. Оппозиция «новое - старое» в ценностной иерархии «Окаянных дней»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

Выдающийся русский писатель, лауреат Нобелевской и Пушкинских премий И.А. Бунин (1870 - 1953) по праву считается одним из уникальных художников XX столетия. В его произведениях удивительным образом сочетаются традиции русской культуры и открытия западной и восточной философии, подчас резко выраженная национальная тема и поиск места человека во Вселенной, трагизм и «бессознательная радость бытия», архаическое и современное. Сегодня интерес к творческому наследию писателя огромен как в отечественном, так и в зарубежном буниноведении. В работах О.Н. Михайлова, Ю.В. Мальцева, Л.А. Смирновой, А.К. Бабореко, К. Ошар, К. Эберт и других исследователей анализируются факты творческой биографии, художественный мир и составляющие поэтики писателя, прослеживается связь его работ с традициями не только русской народной культуры, но и с культурой других стран мира, а также с произведениями русской и зарубежной литературы. Анализу различных аспектов творчества писателя посвящены монографии, фундаментальные статьи, докторские и кандидатские диссертации.
Однако, несмотря на существующее обилие работ о Бунине, некоторые произведения из его творческого наследия остаются как бы вне поля зрения буниноведов. В этом плане пока «не везет» «Окаянным дням» - произведению оригинальному и яркому, которое занимает, на наш взгляд, видное место не только в творческой и личной судьбе И. Бунина, не только в литературе русского зарубежья 20 - 30-х, но и в истории отечественной литературы XX века в целом. «Окаянные дни» во многом задавали тон эмигрантской мысли первых десятилетий «русской смуты», они же обусловили пафос «диссидентской» а затем и «перестроечной» литературы. Писатель, заявивший о себе как наследник и продолжатель лучших традиций русской классической литературы, в январе 1920 года навсегда покинул Россию, не приняв

братоубийства революции. Причину эмиграции и последовавших за нею духовных скитаний во многом и объясняет одно из этапных произведений И. Бунина - «Окаянные дни».
«Окаянные дни» впервые печатались с большими перерывами (с 1925 по 1927 гг.) в парижской газете «Возрождение», в то время Бунин сам еще не знал окончательного объема своего произведения. Оно мыслилось, по-видимому, самим писателем как текст с принципиально открытой структурой, у которого не было четко фиксированного конца. Но уже тогда писатель ощутил необыкновенность своего произведения, его гетерогенную сущность. Наверное, поэтому он очень точно указывает на двойственную природу своего произведения: «беллетристика» и «нужное для времени» [59. С.629]. В 1933 году, уже после присуждения Бунину Нобелевской премии по литературе, берлинское издательство «Петрополис» решило выпустить собрание сочинений писателя. «Окаянные дни» вошли в десятый том этого двенадцатитомного собрания сочинений, но уже со значительно переработанным текстом по сравнению с газетным вариантом. Но и эта правка не была окончательной, так как в последние годы своей жизни И. Бунин правил текст «Окаянных дней» по авторскому экземпляру берлинского издания.
Уже в 30-е годы по достоинству оценил всю значимость, своевременность и художественность этого произведения М.А. Алданов, который в своей рецензии на девятый и десятый тома берлинского собрания сочинений Бунина писал: «Ни к "Окаянным дням", ни тем более к "Серпу и молоту" не должно подходить как к книгам чисто политическим. Это ведь художественные произведения, и есть в обеих книгах страницы, которые могут сравняться с лучшим из всего, что написано Буниным. Но в "Окаянных днях" сокровища изобразительного искусства были рассыпаны в самых злых и резких главах» [37. С.472].
Советскому литературоведению «Окаянные дни» И.А. Бунина были известны, но до конца 1980-х годов оценивались по причинам идеологиче-

ваемого четвертого сословия, но по преимуществу есть атеистический вопрос, вопрос современного воплощения атеизма, вопрос Вавилонской башни, строящейся именно без бога, не для достижения небес с земли, а для сведения небес на землю» [17. С.67].
Один из первых символов Библии - Вавилонская башня - в начале XX века становится своеобразной эмблемой времени: все чаще это «сооружение» возникает на страницах произведений различных писателей и философов, посвященных трагическим событиям, происходившим в тот период в стране.
Так, Д. Мережковский в одной из статей с весьма говорящим названием «Сердце человеческое и сердце звериное» отмечал, что «сейчас трудно решить, что происходит: кружится ли пустынный ветер, расходится ли зыбь от брошенного в воду камня, или восходит, взлетает от земли к небу какая-то спираль - исполинская витая лестница Вавилонской башни?» [26. С. 148].
Сборник «Грядущий хам», куда и вошла упомянутая статья, является не только своего рода источником сведений по вопросам религиозной, нравственной и политической жизни России первого десятилетия XX в., но и неким, почти по-бунински пристрастным взглядом писателя и философа на время и тенденции общественного развития.
Выявленные Д. Мережковским тенденции развития общества в начале века уже в 30-е гг. считались историей, но, несмотря на тот факт, что времени для осмысления событий революционных лет было достаточно, философ Г.П. Федотов, уже находясь во Франции, в статье «Новая Россия», описывая большевистский строй, словно продолжит и поставит точку в рассуждениях Мережковского: «..."новая культура" не покрывает всех живых сил, которыми спасается Россия. Эти силы - вне культуры, их источники 6eiyT из подземной глубины, и шум этих вод заглушает в России нестройный стук молотков в руках строителей Вавилонской башни» [158. С.221].
Человеческие жертвы, приносимые во имя неосуществимой абстракции, воспринимавшиеся порою как своего рода «строительная жертва» неви-