Мемуаристика как метажанр и ее жанровые модификации : На материале мемуарной прозы русского зарубежья первой волны

• Автор: Кириллова, Екатерина Леонидовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Владивосток
• Количество страниц: 221 с.

Глава I. Мемуаристика как метажанр
Глава II. Типология и индивидуальные формы выражения жанровой
модификации литературного портрета
§ 1. «Живые лица» 3. Гиппиус: портреты-встречи
§ 2. «Герои времени» в «Некрополе» В. Ходасевича
§ 3. Литературные силуэты И. Одоевцевой «На берегах Невы», «На
берегах Сены»
Глава III. Автобиография как жанровая модификация мемуаристики: канон и
жанровые вариации
§ 1. «Курсив мой» Н. Берберовой: эссеизация автобиографии и
осознание себя во времени
§ 2. «Самопознание» Н. Бердяева как философская автобиография 1
Заключение
Литература
Художественная литература
Критическая литература

Русская эмиграции начала XX века - это беспрецедентный факт ♦ культуры и мировой истории. По масштабности явление русского зарубежья
- «русский исход» — уникально. Российские историки говорят о трех миллионах русских людей, покинувших Россию после революции и гражданской войны. Представители эмигрантских кругов - о девяти или десяти миллионах человек. «Русское рассеянье превзошло все бывшие до него и по числу, и по культурному значению», - заметил А. Афанасьев (Афанасьев, 1990, с. 6). Рассеявшись по миру, изгнанники несли с собой родную русскую культуру и являлись хранителями национальной традиции. ^ Историк русской эмиграции Марк Раев в своем труде говорит, что эмиграция
повсюду жила почти исключительно собственной культурой (Раев, 1994).
Литература была «квинтэссенцией эмигрантской России и “русскости”» (Нива, 1999, с. 271). Ведь в «ситуации вненаходимости», т.е. оказавшись на другом берегу, люди «остро чувствуют черты национальной непохожести русской литературы на другие литературы мира» (Колобаева, 1996, с. 350). К тому же за рубежом существовали массовая читательская аудитория и широко разветвленная сеть издательств, библиотек — главные предпосылки ** развития литературы.
Эмигрантская литература продолжала национальные литературные традиции. Марк Слоним в статье «Литература в изгнании» писал о необходимости каждого эмигранта постоянно ощущать неразрывную связь с Россией А. Пушкина и Л. Толстого, иначе он не сможет внутренне преодолеть изгнание. М. Слоним был уверен, что именно язык и культура определяют национальное бытие. В. Ходасевич также подчеркивал, что ^ задача эмигрантской литературы - сохранить и передать традиции будущим
поколениям.
Литературную эмиграцию изначально волновал вопрос о причастности ее к «общерусской» литературе. Споры о том, едина ли русская литература,

несмотря на географическую и политическую разобщенность, или же русская зарубежная литература представляет собой самостоятельное явление, начались с момента возникновения самой русской зарубежной литературы.
В эмиграции довольно часто высказывались мнения о литературе единой. Так, Глеб Струве в 1956 году писал, выражая главную надежду деятелей эмигрантской культуры: «Русская зарубежная литература есть временно отведенный в сторону поток общерусской литературы, который, придет время, вольется в общее русло этой литературы» (Струве, 1984, с. 7). И. Одоевцева считала: «Есть одна великая и неделимая русская литература, без различия: тут ли, там ли она создавалась — двух литератур не существует... Не может быть отдельной “эмигрантской литературы”» (Одоевцева, 1989, с. 5).
Отечественное литературоведение с 1990-х годов через осознание причин, почему русская литература XX века оказалась и советской, и зарубежной, пришло к тем же вопросам, которые волновали эмигрантов еще с 1920-х годов: «Как зарубежная литература вписывается в литературу метрополии, и вписывается ли вообще? Сколько же литератур — одна или две?». Мнения высказывались противоречивые. Одна позиция: «Советской литературе никакой нужды нет объединяться с кем-либо, забывая свое революционное первородство» (Баранов, 1987, с. 5). Другая — «национальная культура неделима», «ныне слияние двух потоков русской литературы - одно из завоеваний нового мышления» (Егоров, 1991, с. 17).
Признание того, что русское зарубежье является частью русской культуры, обозначает новый период в литературоведении.
Отечественной науке предстоит охарактеризовать литературу русского зарубежья и вписать ее в русскую литературу XX века, что связано с формированием новой концепции отечественной литературы. «Перед современными исследователями стоит задача воссоздания объективной картины развития отечественной культуры в обеих ее ипостасях, написания подлинной истории развития самосознания во всех его проявлениях:
особого жанра мемуаристики», но обозначенные свойства являются, на наш взгляд, характерными для литературного портрета в целом и не подчеркивают «воспоминательную» природу мемуарного портрета. Так, исследователь определяет объект изображения (реально существовавший человек), задачу автора портрета («максимально точно воспроизвести черты реального облика прототипа»), а также то, что «портрет заключает в себе субъективные представления автора» и домысливание внутренних черт героя (Кашпур, 1995, с. 5-6).
Проблеме внешнего сходства в литературном портрете соответствует проблема мемуарной или исторической точности. Принцип портретности рождается из особенностей реалистической типизации, то есть такого ^ художественного обобщения, которое неотделимо от
индивидуализированного изображения человека
Во многих мемуарах можно найти немало портретов и зарисовок. Но они не имеют своего отдельного жанрового статуса, а включаются как элемент текста в общее описание миновавшего, являясь лишь деталью картины и оживляя ее лицами - современниками автора.
О. Маркова в связи с этим выделяет две разновидности мемуарного портрета по структурной организованности - «связанный», «несвободный»
4. портрет как часть большого мемуарного повествования и как самостоятельное «свободное» жанровое образование (Маркова, 1990, с. 17). На наш взгляд, предложенная исследователем типология не учитывает, что задача автора литературного портрета - «максимально точно воспроизвести черты реального облика прототипа» (Кашпур, 1995, с. 5), как мы уже цитировали выше.
Предмет повествования в литературном портрете — другие люди, современники мемуариста. «Литературный портрет синтетически обобщает все знания о конкретном человеке, включая его биографию, произведения (если речь идет о писателе), отношение к нему современников, а также отношение автора», - пишет А. Яркова (Яркова, 2002, с. 118).