Литературная критика на страницах журналов и газет "Русского Парижа" 1920-1930-х годов

• Автор: Горбунова, Алла Ивановна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Саранск
• Количество страниц: 208 с.

Глава первая. Литературная критика «русского Парижа» в культурнохудожественном контексте 1920-1930-х гг
1.1. Литературно-критическая проблематика в газетах и журналах «русского Парижа»: источниковедческий обзор

1.2. Дискуссия о судьбах русской литературы в литературной

критике «русского Парижа»

1.3. Полемика вокруг судеб «молодой» эмигрантской литературы как форма литературно-критического осмысления ее роли и задач

в литературной жизни эмиграции

1.4. Восприятие творчества и личности писателя в спорах о поэзии и прозе М. Цветаевой и В. Набокова
Глава вторая. Осмысление В.Ф. Ходасевичем, Г.В. Адамовичем и «младшим» поколением критиков «русского Парижа» прошлого и настоящего русской литературы

2.1. Своеобразие литературно-эстетической позиции Ходасевпча-критика

2.2. Литературно-критическая деятельность Адамовича в общем контексте его творчества
2.3. Проблемы русской литературы в восприятии и оценках «младшего» поколения критиков «русского Парижа»
Заключение
Список периодических изданий русской эмиграции,
используемых в работе
Библиографический список
Литературно-критическая мысль русского зарубежья по праву считается одним из выдающихся достижений российской культуры первой трети XX в. Необыкновенно высокий уровень эмигрантской литературной критики позволил Г.П. Струве говорить о ней, наряду с эссеистикой, философской прозой и мемуаристикой, как о «едва ли не самом ценном вкладе зарубежных писателей в общую сокровищницу русской литературы» (Струве, 1996. С. 248). Она значительно дополнила изучение русской литературы, в частности, исследование художественного наследия признанных классиков XIX столетия и представителей Серебряного века, оказала определяющее воздействие на ход литературной жизни «первой волны» эмиграции и не утратила своей ценности до настоящего времени. Особое место в этом процессе занимает литературная критика «русского Парижа».
Отметим, что под «русским Парижем» принято понимать один из крупнейших центров русской эмиграции 1920-1930-х гг. Сложившиеся общественно-политические, научные, просветительские, религиозные структуры позволяют говорить о длительном и плодотворном существовании «русского Парижа» как беспрецедентного, ни с чем не сопоставимого явления. Стремление сберечь ценности и вековые заветы отечественной мысли и искусства, острые идейные конфликты, выдающиеся художественные свершения - все это сделало Париж столицей русского рассеянья, в которой продолжались лучшие традиции российской культуры.
В культурной жизни диаспоры наиболее заметно развивалась литература. Показательно, что осмысливая и оформляя литературный процесс русского зарубежья, необычайно высокого уровня достигла литературная критика. В обозначенный период в «русском Париже» оказался ряд выдающихся критиков: В.Ф. Ходасевич, Г.В. Адамович, К.В. Мочульскнй, H.A. Оцуп, Д.П. Святополк-Мнрский, Ю. Терапиано, 10. Мандельштам и др. Кроме того заслуживают внимания и вызывают интерес критические работы писателей и
поэтов 3. Гиппиус, Д.С. Мережковского, И.Л. Бунина, Г. Иванова, Г. Газ-данова, М. Цветаевой, философов Ф. Степуна, JI. Шестова, Н. Бахтина, публицистов М. Вишняка, П. Муратова и др.
Особое место в критике «русского Парижа» занимали В.Ф. Ходасевич, Г.В. Адамович, К.В. Мочульскип и H.A. Оцуп, формально принадлежавшие к так называемому «среднему» поколению, вошедшему в литературу в конце 1900 - начале 1910 гг. (Подробнее о «среднем» поколении см.: Буслакова, 2003. С. 181-185; Демидова, 2003. С. 97). Однако исходя из того, что начало критической деятельности у одних было положено еще в России, а у других — уже в эмиграции, мы условно делим их на «старшее» и «младшее» поколение.
Процесс становления и развития литературной критики русского зарубежья (прежде всего «русского Парижа») может быть наиболее адекватно воспринят и проанализирован на материале периодических изданий (газет и журналов) 1920-1930-х гг. Наследуя лучшие традиции дореволюционной отечественной литературной критики и литературоведения, литературная критика «русского Парижа» обладала своими специфическими особенностями, предложила целый ряд новых литературно-критических парадигм. Воссоздание объективной картины становления и развития литературной критики «русского Парижа», художественного своеобразия критической практики и манеры отдельных литературных деятелей значительно расширяет наше представление как о феномене литературной критики «русского Парижа», так и о существовании русской словесности в условиях эмиграции. Именно в этом и видится актуальность нашего исследования.
Объектом диссертации стали литературно-критические статьи и рецензии в ведущих периодических изданиях «русского Парижа».
Предметом настоящего исследования является процесс формирования и развития литературной критики в периодике русской эмиграции во Франции 1920-1930-х гг.
Материалом исследования послужили соответствующие работы
В.Ф. Ходасевича, Г.В. Адамовича, К.В. Мочульского, H.A. Оцупа, 3. Гип-

«идейном лагере». Однако отсутствие подлинно большого дарования оставило «гениальные темы» нераскрытыми.
Роковым моментом в истории советской литературы Адамович считал «знаменитую резолюцию ЦК 1926 года», которая формально положила конец противостоянию «стопроцентно-пролетарских напостовцев» и «сравнительно свободомыслящих Воровского, Троцкого, Луначарского» (Адамович, 1932а. С. 300). ЦК одобрил Воровского, поэтому резолюция была воспринята и в России, и в эмиграции «как некая хартия вольностей, дарованная писателям» (Там же). Однако Адамович резонно полагал, что «создан был ужасный прецедент ... если ЦК признает за собой право дать писателям кое-какую свободу, то очевидно, он считает для себя позволенным эту свободу и отнять» (Там же. С. 301).
Все последующие периоды советской литературы, с точки зрения критика, стали очередными этапами подчинения творчества политике, причем каждый последующий этап приводил ко все более плачевным результатам. В эпоху Воронского подлинной свободы творчества не было: «„администрирование“ было установлено, и писатели были превращены в более или менее исполнительных и послушных чиновников» (Адамович, 1937. С. 3). Впрочем, Воронский «был все же по уму и чутыо на голову выше всех остальных московских критиков... и не считал, что литература, говорящая о человеке и его внутреннем освобождении делает предательское по отношению к революции дело» (Адамович, 1931. С. 3).
При сменившем Воронского Авербахе, в эпоху стремления к личному лидерству, любые творческие «поползновения» дозволялись лишь при полном соответствии марксистской догме. Однако после «всемирно-исторического» постановления 1932 г. о роспуске РАППа и падения Авербаха, по мнению Адамовича, уже и речи не могло быть ни о каком творчестве. Признавалась только догма, и ничего кроме нее.
Все движения и течения советской литературы, как и все процессы современной русской жизни вообще, представлялись Адамовичу результатом столкновения двух сил: «власти и народа, режима и среды, произвола и твор-