И. Бунин и В. Набоков: проблемы поэтики : "Жизнь Арсеньева" и "Другие берега"

• Автор: Кириллина, Ольга Михайловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 204 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I. Пространственно-временная структура романов «Жизнь Арсеньева» И.Бунина и «Другие берега» В. Набокова
1. Проблема смерти и памяти в творчестве И. Бунина и
В. Набокова
2. Цикличность
3. Скорость
4. Система персонажей и альтернативное представление о времени
5. Представление героев о будущем
ГЛАВА И. Апоплоническое начало и дионисийская стихия в творчестве И. Бунина и В. Набокова 73 - 131,
1. Миф об Аполлоне и Дионисе в произведениях И. Бунина и
В. Набокова
2. Мотив Судьбы
3. Тема природы в творчестве Бунина и Набокова
4. Аполлонический и дионисийский герой. Мотивы безумия, опьянения и бессонницы
5. Мотив света и тьмы в творчестве Бунина и Набокова
6. Мифологемы рая в прозе и лирике Бунина и
Набокова
ГЛАВА III. Проблема соотношения поэзии и прозы в творчестве И. Бунина и В. Набокова
1. Синтез литературы и различных видов искусства
2. «Твердый стиль». Прозаизация лирики
3. Время лирической поэзии и прозы
4. Лирический и автобиографический герои
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

Введение.
Как бы ни трактовались литературные отношения между двумя художниками - как диалог или «литературная... борьба»1, как влияние или «боязнь влияния» («anxiety of influence»)2 — эти отношения открывают новые стороны в понимании творчества писателей и истоки их мировоззрения.
И. Бунин и В. Набоков — фигуры для своего времени знаковые, и это явилось причиной того, что современники чаще всего противопоставляли их как «ярких представителей» противоположных традиций. Только позднее исследователи увидели не только полемику в их творчестве, но и точки соприкосновения, серьезный диалог. Но эти наблюдения редко простирались за рамки одного абзаца. Существуют всего две работы, Б. Бойда и М.Д. Шраера, в которых сделана попытка рассмотреть взаимоотношения Бунина и Набокова достаточно полно и в развитии. Оба исследователя отмечают, что отношения между художниками были достаточно напряженными, и характеризуют их такими экспрессивными определениями, как «восхищение»3, «восторг»4, «зависть»5, «разочарование, желчность, ревность»6. Однако, признавая, что Набоков унаследовал отдельные стилистические приемы Бунина, эти исследователи не видят за столь сложными отношениями писателей глубинный взаимный интерес Бунина и Набокова, сказавшийся на самых значительных сторонах их поэтики. Бойд сосредотачивает внимание, прежде всего, на их личных отношениях, подчеркивая как доминанту обычную зависть со стороны Бунина. Шраер считает «соперничество»7 причиной непростых и напряженных отношений писателей. Правда, в этом он видит важный стимул, подвигавший Бунина и Набокова к новым вершинам в творчестве.
Безусловно, резкие выпады Бунина против Набокова и ироничные отзывы Набокова о Бунине не могли не ослабить интерес исследователей к проблеме отношений этих художников. Но куда интереснее прямых высказываний диалог в творчестве, более сложный и тонкий. Ведь не зря, несмотря на ироничный

тон, Набоков в «Других берегах» Бунину посвятил слов больше, чем кому бы то ни было из писателей-эмигрантов. И не случайно Набоков писал о том, что «нервная система и кровообращение Бунина, как и Толстого, подобны его собственным», правда, добавляя, что «отсюда far cry /куда как далеко/ до литературного влияния»8. Недаром Бунин утверждал, что считает себя учителем Набокова: «Я думаю, что я повлиял на многих. Но как это доказать, как определить? Я думаю, что не будь меня, не было бы и Сирина (хотя на первый взгляд он кажется таким оригинальным)»9.
Немногочисленные, разбросанные, прежде всего, в работах российских литературоведов, замечания о влиянии или же типологическом сходстве поэтики Бунина и Набокова, свидетельствуют о необходимости развернутого рассмотрения диалога художников. Действительно, мало кто сравнится с Буниным и Набоковым в привязанности к мимолетной красоте, к «мелочам», которые доступны лишь глазу живописца в литературе, в чувствительности к стихии времени и тоске по прошлому, в умении сочетать преклонение перед строгими классическими образцами в литературе со стремлением к разрушению привычных границ и канонов лирики и прозы как на уровне приемов, так и в выборе предмета изображения. В чем-то сходным образом, в чем-то по-разному решаются эти литературные и философские проблемы в творчестве Бунина и Набокова, и таким образом происходит настоящий творческий диалог между писателями, хотя «в жизни» полноценный разговор между художниками и не состоялся.
Исследование такого глубинного диалога требует особого подхода, соединения, с одной стороны, традиций сравнительного литературоведения, заложенных формальной школой, с другой - идей, основанных на биографическом методе в литературе.
Представители формальной школы, отрицая личность художника как объект исследования, рассматривали творчество художников обособленно от течений и влияний внешнего мира. Их интересовала жизнь приема, а

выделяет события совершенно разного порядка. Одно из ярких событий детства - первая поездка в город, где самым сильными оказывается «земной» восторг от ваксы, плеточки и сапожек. В этой поездке не меньшее впечатление на Арсеньева производит острожник, вызвавший в нем недетские, возвышенные переживания. Другое «страшное и огромное»41 событие этого периода жизни Арсеньева - смерть пастушонка Сеньки в Провале. Причем по важности покупка ваксы, плеточки и сапожек не уступает смерти Сеньки.
Мимолетное и вечное, мелкое и бесконечное уравниваются в произведениях Набокова и Бунина. Как писал в «Других берегах» Набоков: «Мне думается, что в гамме мировых мер есть такая точка, где переходят одно в другое воображение и знание, точка, которая достигается уменьшением крупных вещей и увеличением малых: точка искусства»42. Они стремятся разрушить привычные координаты и представление о линейности времени, они стирают границы прошлого, настоящего и будущего, отменяют понятия вечное и временное. Их альтернатива - это цикличность, и в это понятие, характерное для модернизма, они вносят свой особый смысл.
2. Цикличность.
Цикличность как система лейтмотивов является одной из основных
композиционных особенностей произведений Набокова. Б. Гаспаров в книге
«Литературные лейтмотивы» отмечает как необходимые признаки лейтмотива
повторяемость и изменяемость: «Имеется в виду такой принцип, при котором
некоторый мотив, раз возникнув, повторяется затем множество раз, выступая
каждый раз при этом в новом варианте, новых очертаниях и во все новых
сочетаниях с другими мотивами. При этом в роли мотива может выступать
любой феномен, любое смысловое "пятно" - событие, черта характера, элемент
ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краска, звук и т.д.;
единственное, что определяет мотив, - это его репродукция в тексте»43.
Лейтмотивное построение, двойничество - это принципы, воплощающие идею