Воспоминание детства в русской дворянской мемуарной культуре конца XIX-начала XX века

• Автор: Курнант, Наталия Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 228 с.

Диссертация выполнена на материале мемуарных текстов конца XIX - начала XX вв. в той их части, которая связана с воспоминаниями авторов о своём детстве. Мемуары печатались в основном в журналах, как бы мы сейчас определили, культурологической направленности, более всего в таких, как «Русский архив», «Русская старина», «Исторический вестник». В конце XIX века воспоминания занимали большую часть номера и предварялись краткими заметками о личности (чаще всего уже почившего) автора текстов. Наиболее типичным названием было «воспоминание о ...», но встречались и другие: «заметки», «записки», «картинки», «семейные хроники». Характер изображения зависел от целевой, отчасти выраженной в жанровом обозначении, установки. В «семейных хрониках» рассказ о детстве, как правило, опускался, уступая место подробному перечислению родственных связей. «Записки», «заметки» изображали выборочные эпизоды из жизни, и не всегда они были связаны с детством. Далеко не все автобиографические воспоминания начинаются с описания детства. В большинстве мемуаров конца века рассказ о детстве ограничивается краткой родословной и описанием воспитательного процесса, затем следует основная, может быть, более ценная для авторов, тема -юношество и «взрослость».
Для начала XX века характерно создание мемуаров, посвящённых исключительно детству, и издание их отдельными книгами. Так появились в печати книги О. Верховской «Картинки прошлого. Из воспоминаний детства» (1913), «Воспоминания детства» гр. Сергея Шереметева (1896), «Из моего детства. Воспоминания А.К. Чертковой» (1911). В наше время переиздана малая часть мемуарного наследия, а воспоминания детства и вовсе обойдены вниманием издателей.

Социальный состав авторов воспоминаний неоднороден - от потомков известных дворянских родов до мелкопоместного дворянства, от крупных государственных деятелей - до учителей, мелких чиновников. Авторы-аристократы, такие как А.В. Кочубей, С.Д. Шереметев,
B.Ф.Духовская, Е.Ю. Хвощинская (урождённая княжна Голицина), М.Д.Бутурлин, Е.В. Львова, писали с твёрдым сознанием уникальности своего детства, предваряя рассказ развёрнутой родословной. Так, граф
C.Д.Шереметев, княгиня С.В. Мещерская с дотошностью перечисляли полные имена всех своих родственников и именитых знакомых, добавляя в некоторых случаях и их родословные. Представление об уникальности собственной личности связано для них с особым социальным статусом. Фрейлина императорского двора Вера Духовская из всего своего детства запомнила всего несколько эпизодов. Один из них: её, маленькую девочку, наряжали перед приходом гостей, затем ставили на обеденный стол, где она расхаживала между изысканными блюдами под восторженные комплименты собравшихся.
Крупные государственные и общественные деятели, учёные, такие как Н.И. Мамаев, Д.А. Милютин (генерал-фельдмаршал), Д.Н. Свербеев (известный славянофил), М.И. Венюков, предпочитали анализировать любые периоды своей жизни. Они рассматривали эти этапы через призму общественных и политических теорий. Так, генерал-майор, известный географ, этнограф, путешественник М.И. Венюков (1832-1903), опубликовавший свои последние мемуары в Париже в эмигрантском журнале «Голос минувшего» (1926), в ранних воспоминаниях 1895 года («Мои воспоминания»), изданных в Амстердаме, подводил руссоистскую теорию под объяснение идилличности патриархального быта.
Как правило, безрадостны воспоминания мелких чиновников, в особенности педагогов. Они отмечены назидательным пафосом и вместе с тем - печатью ущербности. Как бесконечную череду фатально
определённых несчастий представляли свою жизнь С.С. Орлицкий (Окрейц) и К.А. Манн, болезненной тональностью пронизаны воспоминания учителей, например, М. А Лекомте.
Идеологичность, тенденциозность отличают мемуары общественных деятельниц - «шестидесятниц», таких как Е.Н. Водовозова, М.К.Цебрикова, отчасти А.К. Черткова. М.К. Цебрикова (Николаева) известна своей активной общественной борьбой за эмансипацию женщин, связями с нигилистами, радикальной публицистикой. Она безусловно негативно оценивает своё детство, ибо оно пришлось на ненавистную ей эпоху крепостничества.
Создавали мемуары и писатели, но, в основном, «второго ряда». Их тексты отличают подчёркнутая «литературность», стремление к эстетизации детства. Таковы воспоминания В.А. Соллогуба, В.В.Селиванова, С. Славутинского, И.А Салова.
Основной «состав» мемуаристов - это люди не примечательные ни с государственной, ни с сословной точки зрения, однако ими и формируется мемуарный дискурс1.
В диссертации сознательно анализируются тексты не просто малоизвестные, но характерные именно своей похожестью, подчас стереотипные. Наблюдения показали, что мемуары конца XIX века создавались с установкой на типизацию в описании детства, отбор материала для интерпретации подчиняется тому же принципу. Широко известные своей уникальностью воспоминания А. Бенуа2, П. Флоренского3 сознательно обойдены вниманием ещё и в силу наличия в них яркого творческого начала, что роднит эти мемуары с художественными текстами. Не являются предметом нашего анализа литературные
' См.: История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях: Указатель / Под ред. ПА. Зайончковского. М., 1976. Т. 1-5.
2 Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1993.
2 Флоренский П. Воспоминания прошлых дней. М., 1924.

- Какой же Он добрый, коли Он взял у нас маму! Зачем, зачем Он оттаял ее у нас?
• - Что вы, дети? Не гневите Господа. Грех говорить такие слова,
увещевала нас няня. - Лучше подите помолитесь.
Мы послушались, пошли в ту комнату, ще мама скончалась, затеплили восковую свечу перед киотой и, вспомнив слова покойной, что всякая добрая молитва услышится Господом, начали вслух просить Его отдать нам маму, говорили Ему, что мы ее любим, что без нее мы жить не хотим, что Ему она не нужна.
Но Он не слышал наших молитв, и мама по-прежнему лежала неподвижно на столе.
Доплакались до того, что оба заснули. Помню, как ужасно было пробуждение на другое утро. Как только я открыла таза, я не сразу ^ вспомнила, что у меня больше нет мамы, но когда я сознала это
залилась горькими слезами. Мне казалось, что и вставать незачем, когда мамы нет с нами. Кому же нужно, чтоб я встала? Да и как всё и все у нас будут без мамы? Мне казалось, что с ее исчезновением и жизнь всех нас остановится.
/Родственники и знакомые жалеют казенно, без искренности. Дети стоят истуканами. Только крестьяне выражают искренние чувства - Н.К.
Третий день был крайне мучителен для нас: мы увидели маму в фобу. Этот ужасный ящик, в котором ее должны были увезти от нас, был нам страшен донельзя, и когда мы, неподготовленные, вошли в залу и увидали маму уже заключенную в эти узкие стенки и покрытую покровом, приобретенным бабушкой для себя, - мы вскрикнули пронзительно и бросились вон из зала.
/Паломничество крестьян ко гробу. Соседняя деревня оказывается

заполненной людом, а народ всё прибывает. Решение отложить похороны
Н.К./.