В.Г. Шершеневич: феномен авторской субъективности

• Автор: Богумил, Татьяна Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2004
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 189 с. : ил.

Глава 1. Литературно-биографический субъект в оценке современников
1.1. «Чужое слово» в творчестве писателя. Обзор критических и авторских рефлексий
1.2. Автор-трикстер (исследовательско-литературоведческая концепция)
Глава 2. Архетип трикстера в творчестве поэта: опыт реконструкции
2.1. Мотивный комплекс автора-трикстера
2.2. Художественные метавысказывания о «своем» и «чужом»
Глава 3. Типология интертекстуального дискурса
3.1. Автоинтертекст и творческая эволюция писателя
3.2. Становление интертекстуального дискурса: символистская, футуристическая, имажинистская «школы»
Заключение
Библиографический список использованной литературы
Приложения
Указатель

Поэт В.Г. Шершеневич занимает особое место в истории русской литературы начала XX века. В силу некоторых политических, отчасти эстетических, обстоятельств писателя причислили к художникам «второго ряда». Следует учитывать и тот факт, что имажинизм, ярким представителем которого был исследуемый автор, долгое время «замалчивался» отечественными литературоведами. Обращаясь к истории течения (например, воссоздавая биографию С.А. Есенина), ученые оценивали его негативно. Официально имажинизм преподносился как богемное, эстетское явление. Более того, исключалась какая-либо оригинальность, самостоятельность, значительность группы - «эпигонов» футуризма, в том числе В.Г. Шершеневича.
Целенаправленное изучение имажинизма как неотъемлемого и важного компонента литературного процесса рубежа XIX-XX веков охватывает не более двух десятилетий. В 90-е годы прошлого столетия вышли в свет журнальные подборки произведений [Шершеневич, 1987, 1994, 1998], позднее, стихотворные сборники [Ивнев, 1988; Мариенгоф, 2002; Поэты-имажинисты; Шершеневич, 1994, 1996] и мемуары имажинистов [Ивнев, 1995; Мариенгоф, 1998; Шершеневич, 1987, ВО1]. Стали публиковаться документы, статьи о жизни и творчестве поэтов [Бобрецов, Галушкин, Дроздков, Евтушенко, Захаров, Казаков, Куклин, Нещеретов, Савченко, Сухов]. Открылся доступ к работам зарубежных ученых по истории и поэтике течения, написанным в 70-80-е гг. [Lawton, Markov, Me. Vay]. Появились диссертационные сочинения [Савченко, Сухов, Тернова, Яжембиньска]. Среди отечественных специалистов, внесших ценный вклад в изучение В. Шершеневича, следует назвать В.А. Дроздкова, составителя сборника сочинений поэта «Ангел катастроф» [Шершеневич, 1994]. Регулярно печатаются статьи ученого об истории течения, фактах биографии В. Шершеневича, текстологические изыскания,
1 Здесь и далее аббревиатурами обозначаются работы В.Г. Шершеневича. Расшифровку сокращений см. в списке источников.

комментарии к вновь публикуемым малодоступным текстам [Дроздков, 1994-1999]. В соавторстве с известными есениноведами А.Н. Захаровым, Т.К. Савченко исследователь опубликовал журнальный вариант библиографии по русскому имажинизму (1913-1999) [Дроздков и др.]. Показателем увеличивающегося интереса к имажинизму явилась Международная научная конференция «Русский имажинизм: история, теория и практика (к 110—летию со дня рождения В.Г. Шершеневича)», проходившая в апреле 2003 года.
Стараниями современных ученых сделано многое, главным образом в заполнении пробелов истории литературы и текстологии, в преодолении политически предвзятых суждений предшественников. Перспективность исследования имажинизма в целом и необходимость более глубокого и всестороннего анализа этого явления подтверждается тем, что в настоящее время продолжается активное и последовательное изучение творчества представителей течения, вводятся в научный обиход новые источники.
Актуальность диссертации определяется целесообразностью обращения к творчеству «возвращенного» и малоизученного поэта, необходимостью «вписать» В.Г. Шершеневича в современный ему литературно-культурный контекст, потребностью в монографическом исследовании особенностей поэтики и форм проявления авторской субъективности писателя.
Имя В.Г. Шершеневича, знаменитого в свое время теоретика и практика футуризма, позднее, имажинизма, неизменно связывалось с проблемой «чужого слова». Многие современные поэту критики считали его бесталанным подражателем, эпигоном и плагиатором. Такая репутация закрепилась за художником и в советском литературоведении. «Вторичность» исследуемого автора, однако, можно считать не столько погрешностью, сколько генератором художественной информации, поскольку теория межтекстовых контактов в начале XX века только зарождалась. Тем самым, без сомнения оправданы предпринимаемые современными учеными попытки реинтерпретации творческой индивидуальности Вадима Шершеневича. Едва ли не впервые, в 1991 году, высказался по этому поводу Л.В. Куклин: «Шершеневич не был

героини-трикстера в рассказе Л. Улицкой: «Просто вся ее маленькая жизнь намеревалась стать цитатой и, блуждая, не находила контекста» [Улицкая, с.117]. Вадиму Шершеневичу удавалось найти «контекст» и неоднократно.
Обозначим основные мотивы, связанные с мифологической фигурой трикстера. Одновременно установим аналогию между архетипом трикстера и способом выражения авторской субъективности Вадима Шершеневича.
Первобытный плут является братом (часто близнецом) или «вторым лицом» так называемого «культурного героя» [Мелетинский, 2001, с.670]. Культурный герой добывает или создает (тогда говорят о «демиурге») предметы культуры3, обучает людей принципам искусства, вводит нормы поведения [Мелетинский, 1990а, с.638]. В наиболее архаичных версиях мифов актуализируется негативный вариант персонажа: культурные элементы приобретаются путем похищения, воровства, обмана [Бокшицкий, 247]. Данные черты коррелируют с созданной критиками репутацией Шершеневича-«вора», подкрепленной жизненным «мифом» о «краже штанов», и идентификацией поэтом себя как «жулика» [ВО, с.633].
Ведущая черта трикстера — вторичность, он неизменно подражает первотворцу [Мелетинский, 1990а, с.639]. Частотные указания критиков о «переимчивости» поэта, обзор которых был произведен выше, маркируют это качество исследуемого автора. Не случайно исследователь В.Ю. Бобрецов отмечает: «Возникает ощущение, что Вадим Шершеневич был прямо-таки обуреваем желанием во всех начинаниях быть первым. И так уж выходило, что почему-то всегда оставался вторым» [Бобрецов, с.ЗО]. Характерную для культурного героя роль - учитель, Глава IIIколы, мастер - успешно реализованную, например, мэтром русского символизма В. Брюсовым, примеряет на себя и Шершеневич. Стать теоретиком символизма он не успевает в силу хронологических причин. Позиционирование себя «глашатаем» футуризма перечеркивается более харизматичным Маяковским. Остается пропагандировать новое явление - имажинизм. Впрочем, «новизна»
3 Здесь и далее мы ограничиваем область деятельности культурного героя исключительно сферой художественного творчества.