Философско-эстетическая система Владимира Набокова и ее художественная реализация: период американской эмиграции

• Автор: Романова, Галина Романовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Владивосток
• Количество страниц: 419 с.

ГЛАВА I. ФИЛОСОФСКО - МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

ТВОРЧЕСТВА НАБОКОВА

1.1. Теоретические источники формирования художественноэстетической системы писателя

1.2. Концепция бытия - сознания - творческой

памяти в автобиографических книгах

1.3. Философский дискурс романов «Bend Sinister» и «Прозрачные вещи»: концепты «сон» и «время сознания»

ГЛАВА II. ОПЫТ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПОСТИЖЕНИЯ

ЛИЧНОСТИ В АМЕРИКАНСКОМ ТВОРЧЕСТВЕ НАБОКОВА

2.1. Человек: доминанты осмысления и понимания

2.2. Концепция массового и элитарного сознания

в романах «Bend Sinister» и «Пнин»

2.3. Особенности субъектной организации текста
в американских романах Набокова
ГЛАВА III. ПРЕЛОМЛЕНИЕ ФИЛОСОФСКО - ЭСТЕТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ НАБОКОВА В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРАКТИКЕ 1940-1950-х гг.
3.1. Литературоведческие опыты писателя:
лекции по зарубежной литературе
3.2. Американские рассказы Набокова:
выбор художественных ориентиров
3.3. Особенности художественной структуры «Подлинной жизни Себастьяна Найта» - первого англоязычного романа Набокова

ГЛАВА IV. СВОЕОБРАЗИЕ ТВОРЧЕСКОГО МЕТОДА НАБОКОВА 1960- 1970-х гг.: ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СИНТЕЗ И УНИВЕРСАЛИЗМ
4.1. К вопросу о творческом методе писателя в современном набоковедении
4.2. Миф в художественной структуре романа
«Ада, или Радости страсти»
4.3. Игровое начало в позднем творчестве
Набокова
4.4. Иронический модус повествования:
роман «Смотри на арлекинов!»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
Возвращение духовного наследия русской эмиграции в социокультурное пространство России поставило перед отечественной гуманитарной наукой задачу фундаментального исследования этого значительного явления. Феномен Русского Зарубежья изучался в разных контекстах: идеологическом,
философском, культурологическом, литературоведческом.
Осмысление произведений русских писателей-эмигрантов и эмигрантской критики вносит корректировку в традиционные, уже утвердившиеся представления об отечественном литературном процессе в XX веке, изменяет «силовые линии» в истории русской литературы. В этой связи изучение становления и развития литературы Русского Зарубежья, осмысление ее специфики, художественной природы и места в истории отечественной словесности становится актуальной проблемой, выдвинутой в «поисковый пояс» филологической науки.
Первоначальный процесс изучения общих проблем русской эмиграции можно считать в настоящее время завершенным. Опубликованы первые обобщающие труды1, намечены многоаспектные перспективы дальнейшего исследования проблем русской эмиграции. В начале нового века по-прежнему
1 «Русское литературное зарубежье: Сборник обзоров и материалов» /ИНИОН (1991 - 1993), двухтомник «Культурное наследие российской эмиграции. 1917-1940» (1994), основу которого составили материалы первой Международной научной конференции по проблемам культурного наследия Русского Зарубежья. Разработка научной концепции «Русская литература в эмиграции» была представлена H.A. Богомоловым, О.Н. Михайловым, A.C. Мулярчиком, А.Н. Николюкиным. Созданы книги, дающие обзор литературы Русского Зарубежья: «Не будем проклинать изгнанье: Пути и судьбы русской эмиграции» В. Костикова (1990), «Судьбы русской литературной эмиграции» А.Г. Соколова (1991), «Воскреснуть. Вернуться в Россию» Н.И. Великой (1996), «Литература Russkogo Зарубежья» В.В. Агеносова (1998), «Литература Русского Зарубежья. От Мережковского до Бродского» О.Н. Михайлова (2001), «Литература Русского Зарубежья. Курс лекций» Т.П. Буслаковой (2003),. Вышли в свет итоговые для конца столетия труды: «Русское Зарубежье. Золотая книга эмиграции. Первая треть XX века. Энциклопедический биографический словарь» (1997), трехтомная «Литературная энциклопедия Русского Зарубежья. 1919-1940 /ИНИОН РАН (1999), «Словарь поэтов Русского Зарубежья» (1999). Составлены библиографические своды по изучению литературы русской эмиграции (1995, 2001, 2002). Открылась библиотека-фонд «Русское Зарубежье».

погружаясь в «реку жизни», отыскивает по закону «симпатии» нужные на данный момент воспоминания, которые совпадают с актуальными образами и даже резонируют с ними. Именно таким путем интуиция, невыразимая для разума, делает вещи вполне понятными для сознания. «Интуиция, - пишет Бергсон, - завладевает некой нитью. Она призвана увидеть сама, доходит ли нить до самых небес или заканчивается на некотором расстоянии от земли» [Бергсон 1992]. Как отмечает современный философ, интуиция, по Бергсону, - это зондирование самой реальности как «доения», это ее постижение вопреки частоколу кодов, иероглифов и символов, возведенному разумом [Грицанов 2001: 1052].
«Дление» - это субъективное переживание жизни, образующее «ткань психологии жизни», которая, согласно Бергсону, определяет духовное своеобразие каждого индивида. Духовность - единственный подлинно человеческий вид активности людей. Бергсон полагает: люди искусства в минуты вдохновения с помощью интуиции могут погрузиться в жизнь и воспринять ее в непосредственной полноте и целостности. Богатство внутренней жизни художника, разнообразие его воспоминаний обусловливает его творческую свободу и творческую память.
Для Набокова, как и для Бергсона, существует только та форма памяти, которая связана с духовной сущностью человека. Однако Набоков развивает идеи французского философа еще в одном направлении. В беседе с Пьером Домергом писатель утверждает, что память связана не только с воспоминанием, но и воображением, которое является важной формой памяти. «Я думаю, что память и воображение принадлежат к одному и тому же, весьма таинственному миру человеческого сознания. Мне кажется, что человек с небольшим воображением обладает такой же плохой памятью. Память есть род воображения, сконцентрированного на одной точке. <.. .> Когда вы вспоминаете какую-нибудь вещь, вы всегда вспоминаете не ее саму, но отношение, связь ее с другой. А воображение как раз осуществляет эту связь» [Н 1996: 59].