Феноменология провинции в русской прозе конца XIX - начала XX века

• Автор: Эртнер, Елена Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Екатеринбург
• Количество страниц: 448 с.

Глава 1. Художественное пространство в теософии
1.1. Феноменология пространства и места в геофилософии
1.2. Пространственная образность русской литературы в интерпретации геокультурологии
Глава 2. «Территориализация» провинции в русской прозе XIX века
2.1. Экстериоризация провинции в русской классике XIX века
2.2. Образ русской земли в романе 60 - 70-х годов XIX века
Глава 3. Метафорическая интенция (персонификация места) в натуралистической прозе конца XIX- начала XX века
3.1. Москва как провинция в романе П.Д.Боборыкина «Китай-город»
3.2. Феноменология края в романах Д.Н.Мамина-Сибиряка «Без названия» и «Хлеб»
3.3. А.М. Федоров «Степь сказалась»: субъективация степи
Глава 4. Сибирь как интенциональный предмет в литературе Тюменского края XIX - начала XX века
4.1. Методологические аспекты изучения провинциальной литературы
4.2. Литература в процессе освоения Тюменского края: «свое» и «чужое»
4.3. Сибирский город в русской прозе рубежа веков
Глава 5. Ретерриториализация пространства провинции в прозе рубежа XIX -XX веков
5.1. Метафизика провинции в прозе Л. Андреева: игра с пространством
5.2. «Глухая Русь» как «исток художественного творения» в повести И.А. Бунина «Суходол»
5.3. А.Белый «Серебряный голубь»: художник в пространстве русской провинции
Заключение
Библиография
В литературе XIX - начала XX века русское пространство1 предстает в трех ипостасях: столичный город Петербург, «древняя столица Руси» Москва и вся остальная страна - русская провинция. По замечанию М.Фазолини, провинция - «третья действительность русской культуры» [Фазолини, 2000: 177]. Однако если оставить в стороне «центристский» взгляд, скорее, первая, основная, а в аксиологическом аспекте - ведущая, доминирующая: именно с этой «территорией» России во многом связана история отечественной культуры.
Другое дело, что исследовательница имеет в виду и иное: сложившуюся в науке семиотическую традицию изучения пространства. В этом смысле «провинция» оказывается именно «третьей» в ряду «текстов» русской культуры, после «петербургского» (методологических работ Ю.М. Лотмана, Б.А. Успенского, В.НЛопорова по изучению «петербургского текста») и «московского» (исследований Т.В.Цивьян, М.Б.Плюхановой, М.Л.Спивак и многих других, представленных в сборниках «Московский текст» русской культуры» // Лотмановский сборник - 2, 1997; «Москва и «московский текст» русской культуры», 1998; «Москва в русской и мировой литературе», 2000 и других).
Выстраивание «текстов» имеет своим основанием один из интересных и продуктивных подходов к исследованию литературы «места» - концепцию ее восприятия как локального текста [Лотман, 1992: 178-179; Гаспаров, 1996: 324]. Как подчеркивает В.Н.Топоров, «...пространство есть текст (т.е. пространство может быть понято как сообщение)» [Топоров, 1983: 227].
'Анализ взаимодействия мира и человека в художественном тексте привел к осмыслению пространства в качестве универсальной текстовой категории. Основы подхода разработаны М.Бахтиным, Д.Лихачевым, Ю.Лотманом, В. Топоровым, Б.Успенским и другими. Особенности пространственного мышления и его репрезентация в языке и тексте глубоко исследуются в коллективных академических монографиях «Логический анализ языка. Языки динамического мира», 1999; «Логический анализ языка. Языки пространств», 2000; «Логическими анализ языка. Семантика начала и конца», 2002; монографиях И.Никитиной, 2001; Д.Щукиной, 2003 и других.
Современная культурная ситуация отличается динамикой процессов глобальной интегративности и все более решительно заявляющими о себе регионалистическими тенденциями. Культурологическое понятие текста и находится на «границе», «пересечении» этих явлений: содержательно восходит к интегративной поэтике, расширяя традиционное представление о «тексте», и в то же время выступает инструментарием, с помощью которого вербализуется локальное своеобразие русской культуры.
Возможно, актуализация изучения локальных текстов русской культуры и определяется необходимостью преодоления кризиса культурной идентификации. В русле этого быстро развивающегося направления в филологии выполнен целый ряд исследований. Первым следует назвать основополагающую работу В.В. Абашева «Пермь как текст». Обосновывая свою позицию, автор справедливо замечает: «Локальный текст оказывается живой и действенной инстанцией, организующей отношения человека и среды его обитания. Его символические ресурсы включаются в процесс самоидентификации» [Абашев, 2000: 14]. Среди других можно выделить исследование «петрозаводского текста» И.А.Разумовой [2000, 2004],
«крымского текста» русской культуры А.П. Люсого [Люсый, 2003] и другие. Таким образом, нетрудно заметить, что современная наука, история, филология, культурология, одним из своих важнейших «объектов» выдвигает провинцию: сегодня разнообразные локальные «тексты» рассматриваются как репрезентативный фактор культурного сознания русской провинции.
Однако в науке все более утверждается направление, исследующее образ провинции в русской культуре в его целостности. Оно представлено концептуальными научными проектами последнего времени (научными форумами и сборниками трудов): «Русская провинция. Культура ХУ 111 - XX вв.». [1993]; «Мир русской провинции» [1997]; «Русская провинция: миф -текст - реальность» [2000]; «круглым столом», состоявшимся в Перми, «Провинция: поведенческие сценарии и культурные роли» [2000]; сборником
вторых, простор приготовляет вещам возможность принадлежать каждая своему «для чего», и исходя отсюда друг другу...Место открывает всякий раз ту или иную область, собирая вещи для их взаимопринадлежности в ней» [Хайдеггер, 1999: 334].
Для понимания места и пространства важно иметь в виду, с точки зрения Хайдеггера, что «вещи сами суть места, а не просто принадлежат какому-то месту». Обозначая художественное пространство, философ также ищет слово: «...речь о каком-то художественном пространстве также остается туманной. Тем не менее значимо, что Хайдеггер, вслед за Аристотелем, связывает «простор» и «пустоту». И истолковывает ее не только как отсутствие, но как произведение: «Пустота сродни собственному существу места и потому она вовсе не отсутствие, а про-изведение» [Хайдеггер, 1999: 315]. И тогда произведение искусства - «про-изведение мест».
Художественное пространство в экзистенциальном опыте открывается как «игра мест». Для хайдеггеровских размышлений о пространстве характерна лексика: «система отношений мест», «овладение» пространством, «обживание места». Таким образом, в философии М.Хайдеггера реализуется экзистенциальная, почвенная установка.
Николай Гартман вводит в философию размышления о «схватывающем действии познания»: «...фактически возвращаемое нашим познанием новое образование объекта - имманентный дубликат, называемый образом (Bild) объекта» [Гартман, 1997: 342]. Но художественный образ, как правило, обладает не только имманентными по отношению к объекту чертами, но и трансцендентными. Так, оказывается, что процесс вырастания образа в произведении искусства феноменологический по природе.
Одна из характерных особенностей французской феноменологии - это ее тесная связь с литературой. Кто разрабатывает в ней новый подход? Художник. Сартр наряду с философскими работами пишет рассказы и романы, Марсель всегда сочетал роли философа и драматурга, Мерло-Понти