Типология характеров и способы их воплощения в драматургии Л.Н. Андреева

• Автор: Проц, Дмитрий Евгеньевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Орел
• Количество страниц: 186 с.

I. Протагонист и тип героя в драматургии Л.Н.Андреева: основные группы и принципы их деления.

1.1.Терминологическая база исследования

1.2. Этапы творческой эволюции метода Леонида Андреева и принципы выявления типов героев

II. Неоромантический тип и тип героя-ницшеанца в пьесах Л.Н.Андреева.

11.1. Эволюция героя-неоромантика от пьесы «К звездам» - к «Профессору Сторицыну» и пьесе «Тот, кто получает пощечины»
11.2. “Русский Ницше”: этапы становления образа («Савва», «Царь Голод», «Анатэма», «Мысль»)

III. Герой-“двойственник” и “обобщенный” тип героя.

111.1. Герой “новой драмы”

111.2. “Обобщенный” герой как всепроникающее явление в пьесах Леонида Андреева

Заключение

Библиография

Драматургия Леонида Николаевича Андреева (1871-1919) неразрывно связана с процессами, происходившими в мировой драме в начале XX века. В это время в Европе и России появились течения, которые оспаривали право реализма занимать главенствующее положение в литературе и искусстве: символизм, дадаизм, сюрреализм, имажинизм, импрессионизм.
Из преобразующего движения драматургов разных стран - Г.Ибсена,
А.П.Чехова, М.Метерлинка, Г.Гауптмана, А.Стриндберга, Б.Шоу, Б.Брехта — родилось литературное явление — “новая драма”. Авторы принадлежали к разным художественным направлениям, национальным традициям, но одинаково чувствовали проблемы художественной гармонии и визуализации целостной картины жизни. “Хорошо сделанной” драме они противопоставили трагизм повседневной действительности. В России рождение “новой драмы” связано, в первую очередь, с именем Антона Павловича Чехова (1860-1904). Появление на русской сцене пьес этого автора стало вехой, отметившей возникновение качественно иной драматургии, доселе неведомой русскому и европейскому зрителю. Чехов одним из первых почувствовал, что современному театру необходим синтез драматических и сценических средств, чтобы в полной мере отразить всю сложность взаимоотношений людей в обществе и осмыслить место отдельной личности в нем.
На опыт А.П.Чехова в поисках нового пути развития драматического искусства опирался Леонид Николаевич Андреев, который считал его своим учителем. «Чехов не любил моих рассказов и, наверное, ненавидел бы мои драмы - и все-таки я его продолжатель. И именно тем, что ни по содержанию, ни по форме я как будто не буду похож на него - именно этим самым я продолжу его». (11 ;386)
Андреев считал, что новый театр должен быть театром психологическим. Свое понимание драмы будущего он сформулировал в «Письмах о театре» в 1912-1913 годах, объяснив то, к чему стремился и что искал. «И если материалом для новой драмы, - писал Андреев, - останется все тот же старый, добрый мир и люди, то содержанием станет душа мира и людей <...> как у Чехова: каждая вещь должна доказать свою необходимость, и раз это сделано, она становится одушевленной, необходимой частью общей души героев». (6;545,549) Продолжая чеховскую традицию, он исследовал внутренний мир человека. И здесь нельзя не заметить опосредованного влияния на творчество Андреева идей Ф. М. Достоевского (1821-1881) и “диалектики человеческой души” Л.Н.Толстого (1828-1910). Именно тайные механизмы зарождения и развития тех или иных чувств, побудительных мотивов, толкающих героев подчас на жуткие поступки, стали особенно важными для писателя.
Талантливый прозаик, драматург и публицист, Андреев всегда шел по собственному пути освоения тем, которые волновали его. Сочетая в своих произведениях технику разных литературных направлений, он оставался верен себе. Способность к синтезу приемов различных литературных направлений в разное время заставляла современников, исследователей Андреева, относить его то к одному, то к другому литературному течению. Ф.Д.Батюшков отмечал сходство творческого метода Андреева с манерой таких драматургов-символистов, как Г.Гауптман и М.Метерлинк. А.А.Блок, напротив, считал Андреева яркой индивидуальностью, не испытывающей никаких сторонних влияний. М.А.Протопопов так писал о творческой манере Андреева: «По основному свойству своего дарования он реалист, но червоточина декаденства очень заметным образом испортила его».(193;198)
А.В.Луначарский видел Андреева в одном ряду с французскими декадентами с С.Пшибышевским и Д'Аннунцио. В.Л.Львов-Рогачевский писал: «Леонид Андреев не только духовный сын Э.По <...> — Л.Андреев в то же время собрат по настроению целому ряду художников наших дней,
калькой драмы «К звездам», и сам протагонист, вновь созданный посредством обобщенных качеств ученого, был лишен того эмоционального нерва, который должен сообщить герою жизненность и иной, нежели это было в произведениях первого периода, драматизм. Изменился сам*характер конфликта пьесы, перейдя из области конфликта идей к конфликту характеров.
Сам Андреев в письме к Е.А.Полевицкой от 28 сентября 1915 года писал, что в основе этой пьесы-сказки о богах, оказавшихся на земле, - спор между язычеством как одухотворяющей силой и христианством, отравляющим любовь. Таким образом, с одной стороны, перед нами обобщенно-философская драма со столь характерными для Андреева элементами неомифа, а с другой — психологическая драма с типом героя-неоромантика, в которой характеры выписаны в новой манере андреевского театра “панпсихе”.
Интересным является тот факт, что полного и безоговорочного разделения на “здесь” и “там” пространства пьесы не происходит. Внешний мир, так или иначе, присутствует в цирке папаши Брике в образах графа Манчини, барона Реньяра и некоего Господина.
Если в пьесах «К звездам» и «Профессор Сторицын» все, что творится за пределами того места, где обитает герой, зачастую приносит с собой боль и страдание, то теперь сам герой приходит из мира “там” в цирк, который для него является местом духовного перерождения. Таким образом, отрицание мира “там” носит более активный характер, так как теперь герой, являвшийся когда-то его частью, сознательно отторгает его, чтобы избрать для себя иной уровень существования. Для протагониста, как и для тех, кто работает в цирке, мир их зрителей представляет параллельную реальность, с которой они сталкиваются, выходя на арену, остающуюся скрытой от глаз читателя, заявляя о своем существовании лишь в качестве музыкального и шумового оформления пьесы.