Поэтическая историософия В.А. Жуковского

• Автор: Виницкий, Илья Юрьевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Докторская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 446 с.

ф Введение

Дом Толкователя: Поэзия и История в творчестве В.А.Жуковского

Пролог
Поэтическая семантика Жуковского, или Рассуждение о вкусе и смысле «Овсяного киселя»
Часть

Небесный Ахен Поэтическая историософия Жуковского 1816-1821 годов

Глава 1. Сторож завесы: Жуковский и русское Пробуждение

Глава 2. Видение конгресса: Жуковский и миссия императора

Александра

Глава 3. Долина фей: Павловская утопия в поэтической историософии Ф Жуковского

Часть
Дорога бурь Поэтическая историософия Жуковского 1826-1834 годов
Глава 1. Дымящийся Пергам: Жуковский и общественные настроения
1828 года
Глава 2. Кормщик: Жуковский и миссия императора Николая
Часть
Невидимый эшафот Поэтическая историософия Жуковского 1847-1850 годов
Глава 1. Страх и надежда: Жуковский и спиритуализм 1840-х гг
Глава 2. Теодиссея Жуковского: Гомер и политическая реакция конца 1840-х
годов

Глава 3. Очи воображения: Тема казни в творчестве позднего
Жуковского
Эпилог
Сон Агасвера
Заключение
Библиография
Поэзия и История в творчестве В.А. Жуковского
"Here I have seen things rare and profitable:
Things pleasant; dreadful things - to make me stable In what I have begun to take in hand:
Then let me think on them, and understand Wherefore they showed me were; and let me be Thankful, О good INTERPRETER, to thee."
John Bunyan, Pilgrim’s Progress
...горница почти квадратная. С одной стороны два окна и зеркало, перед которым бюст покойной прусской королевы, прекрасное лицо и хорошо сделано. Она представлена сонною. На другой стене картины Фридриха. Посередине большая: ночь, луна и под нею сова. По полету видно, что она видит: в расположении всей картины видна душа поэта. Вторая картина: ночь, море и на берегу обломки трех якорей. Третья картина: вечер, солнце только что зашло, и Запад еще золотой, остальное небо, нежнолазуревое, сливается с горою такого же цвета... Между дверью и окном Мадонна с Рафаэлевой -чей-то подарок. Две стены комнаты занимает угловой диван, подле которого большой круглый стол - подарок прусского принца. Он сам разрисовал его.
Иван Киреевский. Описание кабинета В.А Жуковского в Шепелевском доме в 1830 году.

Христиан, герой «Странствований пилигрима» Джона Беньяна, в самом начале своего путешествия в Небесный Град посещает удивительный дом Толкователя (Interpreter’s House). Гостеприимный хозяин проводит его по таинственным комнатам своего дома, разъясняя символическое и душеполезное значение каждой. «О коль
удивительные вещи глазам моим представляются! - в восторге восклицает Христиан, покидая дом Толкователя. - И коликия в местах сих находятся чудеса! Сколь ужаса тут и печали! Сколь радости и счастия на подкрепление грешника, да не ослабеет на пути! О достойный Истолкователь, толь мудро наставляющий меня! Почто не в силах воздать я тебе за толь совершенное благодеяние и познать действительно превосходное твое знание» (Беньян: 33). Этот монолог Христиана (в оригинале он дается в стихах) мы избрали эпиграфом к исследованию, посвященному творчеству В.А. Жуковского (1783-1852) - поэта, переводчика, автора «ужасных» баллад и печальных элегий, создателя первой в истории русской культуры религиозной философии искусства. Его творчество в самом деле может бьггь уподоблено чудесному дому, открывающему «для немногих» свои тайны: «Все здесь на пользу, на радость, и горесть, хвала жизнедавцу Зевесу!» (I, 384).
В истории русской культуры Жуковский был именно Толкователем - немецкой и английской предромантической и романтической поэзии, европейской культуры, романтического пейзажа, «душевной жизни» русского двора, провиденциального значения поэзии и русской монархии, таинственного смысла современной истории. При этом вся его разнородная творческая деятельность мыслилась им как единое поэтическое служение божественной истине. Не случайно в сформулированной им в конце жизни религиозно-эстетической теодицее Поэт выступает именно как герменевт (зд. толкователь и посланник) Бога: «Творец вложил свой дух в творение: поэт, его посланник, ищет, находит и открывает другим повсеместное присутствие духа Божия» (Жуковский 1985: 333). «Он
последним. Мы имеем в виду опубликованный в том же 1816 году разбор Гнедичем «Людмилы» Жуковского в противовес «Ольге» П. Катенина («О вольном переводе Бюргеровой баллады Ленора» // Сын Отечества, №27, 1816). Явно отдавая предпочтение «Людмиле», Гнедич тем не менее высказывает целый ряд осторожных критических замечаний, направленных против Жуковского (точнее, против его любимого жанра баллады). Критика выражается в шутливой форме:
Ах, любезный творец Светланы, за сколько душ ты должен будешь дать отчет? Сколько молодых людей соблазнил ты на душегубство? Какой предвижу я ряд убийц и мертвецов, удавленников и утопленников? Какой ряд бледных жертв смерти балладической, и какой смерти! (Гнедич: 4)
В сугубо мирном и благочестивом «Овсяном киселе» Жуковский как бы отводит несправедливые обвинения Гнедича: здесь творец Светланы любезно потчует и поучает молодое поколение.
Видимо, собственная шутка Жуковскому понравилась (хорошо известно, что простодушный поэт нередко повторял полюбившиеся ему шутки и остроты). Так, в другом переводе из Гебеля - идиллии «Тленность» (октябрь 1816 года) - вновь появляется Гнедко (разумеется, отсутствующий в оригинале). Суеверный внук обращается к своему дедушке25:
Не громко говори;
25 Заметим, что три идиллии, переведенные Жуковским из Гебеля, написаны в сказовой форме и символически разыгрывают самую ситуацию рассказывания. Так время монолога рассказчика из «Овсяного киселя» совпадает с временем угощения (тем самым, как мы видели, актуализируется мотив вкусового восприятия слова автора). Монолог кладбищенского сторожа из идиллии «Деревенский сторож в полночь» охватывает время от полночи до раннего утра (тема - тихий сон и грядущее воскресение мертвых). Диалог героев «Тленности», как подчеркнуто в подзаголовке идиллии, разворачивается «на дороге, ведущей в Базель, в виду развалин замка Ретлера, вечером» (движение героев символически выражает мысль о пути человека и человечества к уничтожению).