Культура, текст и автор в творчестве Константина Вагинова

• Автор: Козюра, Евгений Олегович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 208 с.

Оглавление:

Глава 1. От «осколка культуры» к «расколотому я»: лирический субъект поэзии Константина Вагинова

Глава 2. «Разложение основ»: Константин Вагинов на фоне традиции символизма

2.1.1. Теория искусства Вяч. Иванова в поэзии Вагинова

2.1.2. Теория трагедии Вяч. Иванова в романе Вагинова «Козлиная песнь»

2.2. Гробовщик и колыбельных дел мастер («Козлиная песнь» и «Записки чудака» Андрея Белого)
Глава 3. Автор и герои «Козлиной песни» в нумерологической и нарратологической перспективах

3.1. Числовой код романа

3.1.1.Тройки

3.1.2. Двойка, семерка... пятерка

3.2. Структура персонажей «Козлиной песни»
3.3. Автор и герои
Заключение
Библиография
Цель настоящей работы - исследовать художественную интерпретацию в творчестве К. Вагинова категорий культуры, текста, автора (отчасти на фоне соответствующих символистских представлений). Цель эта предполагает решение следующих основных задач:
1) проследи ть закономерности структурирования и эволюции вагиновского лирического субъекта;
2) обосновать логику перехода К. Вагинова от поэзии к романной прозе;
3) рассмотреть рецепцию К. Ватиновым эстетических идей Вяч. Иванова;
4) сопоставить авторские стратегии К. Вагинова (в его романе «Козлиная песнь») и Андрея Белого (в его романе «Записки чудака»);
5) вскрыть «пушкинские» подтексты вагиновского творчества;
6) реконструировать нумерологический код романа «Козлиная песнь»;
7) выявить основные модели авторского поведения К. Вагинова и их воплощение в романе «Козлиная песнь». Актуальность диссертации обусловлена все возрастающим
интересом к творческому наследию К. Вагинова со стороны отечественных и зарубежных ученых, при том, что многие общие и частные проблемы его творчества остаются неисследованными.
Научная новизна работы состоит в том, что понятия культура, текст, автор впервые применяются в качестве концептуальной
системы для анализа поэзии и прозы Вагинова. Помимо этого, в работе исследуются принципиально новые аспекты взаимоотношений писателя с предшествующей литературной традицией.
Объектом и материалом исследования являются прежде всего поэзия К. Вагинова и его роман «Козлиная песнь» (1927 - 1-я редакция, 1929 - 2-я редакция); по мере необходимости мы обращаемся и к другим прозаическим произведениям писателя. Предметом исследования выступает художественный мир Вагинова, в тех его измерениях, которые означены в теме диссертации.
Методологической базой работы послужили философские и литературоведческие разыскания в следующих областях: теория автора (М. М. Бахтин, В. В. Виноградов, Б. О. Корман, А. А. Фаустов), теория повествования (Б. А. Успенский, В. Шмид), теория художественного текста (Ю. М. Лотман, В. Н. Топоров, Т. В. Цивьян), теория интертекстуальности (К. Ф. Тарановский, О. Ронен, И. П. Смирнов, М. Б. Ямпольский, Ю. Кристева).
Теоретическая значимость диссертация заключается в анализе на материале вагановского т ворчества таких ключевых для понимания духовной, филологической и литературной атмосферы начала XX века категорий, как культура, текст, автор.
Практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при разработке вузовского курса истории русской литературы XIX - XX века, чтении спецкурсов по творчеству К. Вагинова, а также при комментировании вагановских произведений.
Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре русской литературы Воронежского государственного университета. Ее основные положения докладывались на международной научной конференции «Литература и мир идей» (Воронеж, 2003) и на заседа-

На брег один, без Эвридики,
Сквозь Ахеронт пронесся я /78/.
lie вдаваясь в детальный анализ этого текста, выделим интересующие нас мотивы.
Виноград'6 в христианской традиции символизирует связь между Богом и людьми. Люди-виноградины восходят к одному «корню», их выращивает один «виноградарь».17 Но полу прозрачность указывает на го, что для внешнего наблюдателя (в данном тексте) такое непосредственное восхождение виноградины к Единому проблематизируется: Единое лишь смутно мерцает за женщиной. Да и сама женщина присутствует в Я-пространстве лишь «частично», в динамике. Лирический субъект воспроизводит подобную «ступенчатость», однако его образ отрывается от «прообраза», не соединяя лирическое Я с женщиной.
Пытаясь организовать встречу двух «частей», Я надеется в результате на встречу двух «целых». Особо стоит выделить идоло-латрию Я, post factum разъясняющую скульптурность образа женщины.
Янтарь, истекающий слезами, функционирует в рамках этой же модели. Однако слезы не проникают сквозь монолитное женское, скользя по отдельным плоскостям, на которые «разбивается» ее статуя. Каждая слеза может «завладеть» только фрагментом, сквозь который она будет бесконечно пробиваться к Целому, в надежде обрести дом.
16 Отметим важность этого мотива в творчестве О.М. Мандельштама [Ronen 1983:151-153].
17 Ср.: «Христос - виноградная лоза, целое, ученики - ветви, части» [Юнг 2003:383].