Концепция "художника" в русских романах В. Набокова-Сирина 20 - 30-х годов

• Автор: Мирошникова, Наталья Николаевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2005
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 289 с. : ил.

Глава 1. Философское осмысление и преломление в эстетических принципах В.Набокова понятий «творческая личность», «творчество»
§ 1. Романное творчество В.Набокова 20-30-х годов. Русско-европейские традиции, оказавшие влияние на становление художественного метода писателя
Выводы

Глава 2. Способы образного воплощения героя-«художника» в русских

романах В.Набокова. Представление о диалогической природе

художественного сознания

§ 1. «Машенька»

§ 2. «Защита Лужина»

§ 3. «Соглядатай» и «Отчаяние»

§4 «Подвиг»

§ 5. «Приглашение на казнь»

Выводы
Глава 3. Роман «Дар» - художественная модель философии творчества
§ 1. Писательский талант Годунова-Чердынцева как синтез художественных свойств Ганина («Машенька»), Лужина («Защита Лужина»), Смурова («Соглядатай»), Германа («Отчаяние»), Эдельвейса («Подвиг»), Цинцинната («Приглашение на казнь»)
Выводы
Заключение
Библиографический
список
Примечания
Приложение

Актуальность темы диссертационной работы.
Настоящее исследование посвящено проблеме творческой личности в романах В.Набокова 20-30-х годов, выбор которой обусловлен тем, что в современной филологической науке отмечается возрастающий интерес к теме художника и его творческой деятельности как самовыражения неординарной личности в реальном мире вообще и в мире искусства, в частности, к изучению природы творчества героя-«творца», героя-«художника» в произведениях Набокова. Обзор монографий, научных статей, кандидатских и докторских диссертаций набокововедов, позволяет увидеть, что проблема экзистенциального мировидения набоковского «художника» чрезвычайно актуальна (Александров В., Долинин А., Липовецкий М., Мещанский А., Оглаева Л., Рягузова Л.,.Таркова И., Целкова Л., Кдырбаева Б., Филатов И., Заманская В., Кузнецов П. и другие). В большинстве русских романов Набокова концептуально, сформулирована и воплощена идея двоемирия, создан образ «художника», преодолевающего конфликт между творческим сознанием и жизнью. Выходя за рамки реальной действительности, «творец» находит, источник вдохновения в сфере трансцендентного. Здесь кроется и этимология устойчивых эмблем набоковской прозы: памяти, воображения, зеркала, сна, галлюцинаций, смерти, - которые указывают на встречи «художника» с самим собой, когда он одновременно и отчуждён, и связан с собой, когда «Я» встречается с «не-Я».
В XX веке изображение личности художника становится одной из ведущих тем не только в русской, но и мировой литературе (Д.Мережковский, И.Бунин, Б.Эйхенбаум, Л.Андреев, А.Белый, М.Горький, Ю.Олеша, А.Платонов, М.Булгаков, М.Пришвин, Ж.-П.Сартр, А.Камю, Ф.Кафка, М.Твен, Л.Кэррол и другие). Набоковская творческая личность

генетически восходит к литературному герою рубежа XIX - XX веков, в числе характерных признаков которого исследователи называют амбивалентность личностного начала, ориентацию на героя-протагониста, конфликт с миром. От первого романа «Машенька» (1926) к последнему -«Дар» (1936) этот конфликт преодолевается смертью или мщением миру за его одномерность; набоковский герой-«творец» постигает сущность и бесконечность бытия, собственные душевные бездны, онтологическое одиночество. Это самоценная личность, способная к уникальным открытиям, к пересозданию реальности неповторимым образом (воспоминания Ганина («Машенька»), шахматный мир Лужина («Защита Лужина»), грёзы Эдельвейса о тайной, беззаконной экспедиции («Подвиг»), осознание Цинциннатом смерти как перехода в духовное инобытие, как нечто желанное и благое («Приглашение на казнь»), писательский дар Годунова-Чердынцева, его работа над материалом и над собственным сознанием, проникновение в тайны души человека («Дар»).
Предметом нашего исследования является художественная концепция творческой личности, воплощённая в набоковских романах русского периода, типологическая классификация героев-«творцов». 1925-1937годы - наиболее плодотворные для писателя. В этот период им написаны девять романов: «Машенька», «Король, дама, валет», «Защита Лужина», «Соглядатай», «Отчаяние», «Подвиг», «Камера Обскура», «Приглашение на казнь», «Дар».
В работе представлены романы «Машенька» (Берлин: «Слово», 1926), «Защита Лужина» («Современные записки», 1929. - №40-42; отд. изд.: Берлин, 1930), «Соглядатай» («Современные записки», 1930. - Кн. ХЫУ; отд. изд.: Париж, 1938), «Отчаяние» (1930-1931; отд. изд.: «Петрополис», Берлин, 1936; Париж, 1937), «Подвиг» («Современные записки», 1931-1932. -№45-48; отд. изд.: Париж, 1932), «Приглашение на казнь» (1935-1936; Париж, 1938), «Дар» («Современные записки», 1937-1938. - №63-67; отд.

С системой двоемирия в творчестве Набокова связана проблема двойничества (раскрытие с помощью другого персонажа духовного мира главного героя). Осязать своего двойника способны лишь «творцы». В ряде произведений конфликт между «Я» и «не-Я» личности является источником романного действия. Дуализм героев проявляется в разделении телесного и духовного. Например, Герман и Феликс в романе «Отчаяние» - две стороны одного «Я». В романе «Соглядатай» после самоубийства учителя продолжает жить его Мысль, став господином Смуровым (произошёл прорыв в метафизику: тело умерло, а мысль «бьёт поверх смерти»). В «Приглашении на казнь» Набоков использует приём двойничества в образе добавочного Цинцинната, чтобы проиллюстрировать попытку героя сбросить с себя путы навязанных условностей; в романе «Защита Лужина» описывается то неземное безумное свечение Лужина-шахматиста, которое скрывается за внешней, преувеличенно обезображенной оболочкой Лужина-человека; в «Даре» Набоков создаёт сложный узор двойничества, корни которого в самой повествовательной структуре: колебания между повествованием от первого и третьего лица предполагают сложные отношения между фигурой, от лица которой ведётся рассказ, и ипостасью этого же человека, играющего роль персонажа в рассказываемой истории, кроме того, у Годунова-Чердынцева есть и внутренний двойник, поэт Кончеев.
В рамках двойственной природы набоковского героя есть смысл говорить о внутреннем и внешнем двойничестве. «Художники» имеют не только своих внутренних двойников, но в одних случаях предстают своего рода литературными двойниками самого автора, в других — друг друга. Например, в работах о Набокове неоднократно звучала мысль о схожести Смурова («Соглядатай») и Германа («Отчаяние»), И тому, и другому одинаково свойственны творческие амбиции, уверенность в своих неординарных способностях: Ницшеанская идея о «сверхчеловеке»
принимает, отражаясь в этих образах, черты гротескности.