Ф.М. Достоевский и Н.Ф. Федоров. Духовно-творческий диалог

• Автор: Гачева, Анастасия Георгиевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 445 с.

Глава
История знакомства Ф. М. Достоевского
с идеями Н. Ф. Федорова
§ 1. Первое обращение Н. П. Петерсона
к Ф. М. Достоевскому. Март 1876 г
§ 2. Второе обращение Н. П. Петерсона
к Ф. М. Достоевскому. Декабрь 1877 - март 1878
§ 3. Третье обращение Н. П. Петерсона
к Ф. М. Достоевскому. Осень 1880 г
Глава
Роман «Братья Карамазовы» в свете религиозно-философских идей Н. Ф. Федорова
§ 1. Общество — церковь, мир — семья
§ 2. «Непременно восстанем...»
(Воскресительная тема в романе
§ 3. Проблема всеобщности спасения
Глава
Ф. М. Достоевский и история учения всеобщего дела
§ 1. Достоевский в творческой судьбе работы Федорова
«Вопрос о братстве, или родстве...»
§ 2. Под маской Достоевского
§ 3. Федоров contra Достоевский?
Заключение
Библиография
Актуальность исследования
Уже почти сто лет ни один очерк о жизни и философском творчестве Федорова не обходится без упоминания знаменитого письма Достоевского к
Н. П. Петерсону от 24 марта 1878 года с не менее знаменитым: «...в сущности совершенно согласен с этими мыслями. Их я прочел как бы за свои»1. Уже более ста лет историки литературы стремятся понять, в чем причина горячей, взволнованной реакции Достоевского на идеи скромного библиотекаря Румянцевского музея, каковы основные точки их идейного и духовного родства, как отозвалось в художественном мире писателя знакомство с учением всеобщего дела. Уже более ста лет биографы пытаются восстановить историю этого опосредованного, но столь значимого знакомства и задаются вопросом, какой именно текст читал Достоевский в конце 1877 года и где находится теперь этот текст.
Для позднего Достоевского знакомство с идеями Федорова стало важной духовной и творческой вехой. Оно широко отразилось в романе «Братья Карамазовы» - и в черновиках, и в окончательном тексте. Для Федорова же письмо Достоевского явилось толчком к систематическому изложению своих идей, к созданию главного труда - «Вопрос о братстве, или родстве, о причинах небратского, неродственного, т. е. немирного, состояния мира и о средствах к восстановлению родства». Можно сказать, что Федоров как мыслитель вошел в культуру с невольной подачи Достоевского, стимулировавшего его своими вопросами к созданию письменного свода учения о воскрешении.
Вопрос о Федорове и Достоевском непосредственно связан с другим обобщающим и обширным вопросом - о взаимодействии русской религиозной философии и художественной литературы, об их скрещениях и взаимовлияниях. Русская литература XIX века была колыбелью отечественной философской мысли: в ее поэтическом и романном пространстве, средствами образнохудожественными, а не дискурсивно-логическими, ставились и решались фундаментальные проблемы философской онтологии и антропологии, гносеологии и этики - человек и природа, дух и материя, истина и благо, сущность зла и
1 Ф. М. Достоевский — Н. П. Петерсону. 24 марта 1878 // Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Т. 30(1). Л., 1988. С. 14. В дальнейшем ссылки на 30-томное академическое полное собрание сочинений писателя (Л., 1972-1990) даются в скобках после цитаты: первая цифра указывает том, вторая - страницу.
сущность добра, время и вечность, род и личность, вера и неверие, преображающая любовь и спасающая красота... В лоне литературы рождалась смыслообразующая интенция русской религиозной философии - интенция преображения мира и человека, готовилась духовная почва для главной ее идеи - идеи богочеловечества. Однако с последней трети XIX в. стал набирать силу обратный процесс - влияния религиозной мысли на литературу, во всей полноте развернувшийся уже в следующем, XX веке. Знакомство позднего Достоевского с идеями Федорова, отражение этих идей в романе «Братья Карамазовы» - первая веха этого оплодотворяющего влияния.
Достоевский и Федоров принадлежали к тому течению русской мысли - и были наиболее яркими его представителями - которое, зародившись в лоне славянофильства, продолжившись затем в творчестве Соловьева и религиозно-философском ренессансе первой трети XX века (Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, П. А. Флоренский, А. К. Горский, Н. А. Сетницкий, Г. П. Федотов и др.), было одушевлено задачей оправдания истории и оправдания человека. В лоне этого течения утверждалась идея христианского синергизма, соучастия объединенного человечества в Божественном домостроительстве, выдвигалась идея истории как богочеловеческой «работы спасения». Христианство понималось активно,
ставилась задача преодоления разрыва между храмовой и внехрамовой жизнью. Русские мыслители призывали к религионизации всех сфер личного и общественного бытия человека, что предполагало и устранение внутренней дисгармонии личности (идея цельного человека И. В. Киреевского и
К. С. Аксакова), и созидание христианского социума («мировая гармония»
Достоевского, «общество по типу Троицы» Федорова). Вершинное их чаяние -обожение мира: преодоление смертного порядка природы, всеобщее воскрешение (Федоров), достижение полноты «всеединства» (Соловьев), новый благой, «божеский тип хозяйствования», восстановляющий царственное положение человека в мире тварей во исполнение заповеди «обладания землей», данной Творцом человеку (Булгаков).
Целостный религиозный проект, вырабатывавшийся совокупными, соборными усилиями русской философии при активном содействии литературы, должен быть осмыслен во всех своих составляющих. Сюжет «Федоров -Достоевский» выводит исследователя к пониманию сути этого проекта, его стержневой и главной идеи, по-разному преломлявшейся у конкретных художников и мыслителей. Эта «высшая идея существования», как называл ее Достоевский, есть идея бессмертия, идея преображения несовершенного,

расстановке сил на мировой арене и месте на ней России . А публицист
А. Мощанский отметит проницательность его оценки личности немецкого
императора Вильгельма II, «почти пророческое предуказание его роковой,
трагической роли в мировой истории», и полностью солидаризируется с
убеждением Федорова о существовании самой непосредственной связи между
культом сверхчеловека у «Черного Философа» (Ницше) и милитаристскими

притязаниями германского «Черного Царя»
Попытка свести своеобразие личности философа воскрешения к типу «маленького человека», поставить знак равенства между его жизненным аскетизмом и «обособленностью» приводила Флоровского к искажению реального образа Федорова. Между тем, приписать последнему комплекс «униженных и оскорбленных» нельзя было хотя бы по той очевидной причине, что в системе его идей злободневный вопрос о социальном неравенстве, «о богатстве и бедности», из которого и вырастала проблематика, породившая в русской литературе 1840-х годов тип «маленького человека», отступал перед другим - вековечным вопросом -«вопросом о смерти и жизни». Более того, в свете многолетней полемики Федорова с Толстым (вспомнить хотя бы работу «Неделание ли или же отеческое и братское дело?») настоящей аберрацией выглядит утверждение Флоровского, будто скромность и бедность Федорова были своеобразной формой неделания, тем «сложа руки сиденьем», которым подпольный парадоксалист Достоевского вызывающе отгораживался от мира и от истории. «Исполнять! - Это само собой разумеется» - так выразил в свое время Толстой то единство слова и дела, заповеди и жизни, которое так восхищало его в Федорове133 и которое как раз в высшей степени оказывалось недоступным ни мечтателям Достоевского, ни подпольным его персонажам. Да и стремление Федорова к «безусловной скромности: не выдвигаться, не выставляться, стушевываться» (II, 183) - отметим, как органично использует здесь мыслитель неологизм Достоевского - было движимо отнюдь не подпольным желанием затаиться в своем забвенном углу, а христианским сознанием тщеты всякой земной, человеческой славы в падшем и смертном мире (знаменитый его афоризм: «Не гордись, тряпка, завтра будешь ветошкою» - I, 446), сердечным протестом против логики «культурного бессмертия», когда в памяти потомков остаются лишь немногие избранные, а миллионы ушедших, каждый из
131 Бердяев H.A. Пророчества Н. Ф. Федорова о войне // Биржевые ведомости. 1915. № 15027. 15 августа; републиковано: Н. Ф. Федоров: pro et contra. Кн. 1. C. 469-478.
132 Мощанский А. Мысли и предсказания Н. Ф. Федорова // Русская мысль. 1914. № 12.
С. 140-145.
133 Толстой Л.Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. М.-Л., 1928-1964. Т. 49. С. 58.