Творчество Ю.Н. Верховского в историко-культурном контексте первой трети XX века

• Автор: Звонова, Светлана Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 225 с.

* ГЛАВА 1. Ю. Н. ВЕРХОВСКИЙ-ФИЛОЛОГ

1.1. Историко-литературное значение текстологических работ

Ю. Н. Верховского 1900-х - 1930-х гг

1.2. Проблема типологии поэтического творчества в работах Ю. Н. Верховского 1910-х - нач. 1920-х гг

1.3. Ю. Н. Верховский в дискуссиях о символизме

(1910-е гг., нач. 1920 гг.)

1.4. Историко-литературные грани

переводческой деятельности Ю. Н. В ерховского

ГЛАВА 2. IO. Н. ВЕРХОВСКИЙ - ПОЭТ

2.1. «Разные стихотворения» (1908): от символизма к неоклассицизму

2.2. Реставрация классической поэтики в «Идиллиях и элегиях» (1910), «Стихотворениях. Т. 1: Сельских эпиграммах.
Идиллиях. Элегиях» (1917)
2.3. Неоклассицистические аспекты «Солнца в заточении» (1922)
ГЛАВА 3. Ю. Н. ВЕРХОВСКИЙ И РУССКИЕ ПОЭТЫ
XIX-НАЧ. XX ВЕКА
^ 3.1. Рецепция поэзии пушкинской эпохи в лирике Ю. Н. Верховского
3.2. А. А. Дельвиг и Е. А. Баратынский в художественном сознании
Ю. Н. Верховского
3.3. Диалог Ю. Н. Верховского с поэтами-современниками
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИМЕЧАНИЯ
^ БИБЛИОГРАФИЯ

Имя Юрия Никандровича Верховского (1878 - 1956) - активного участника литературной жизни начала XX века, оригинального поэта, историка и теоретика литературы, талантливого переводчика сегодня неоправданно забыто. Его стихотворные сборники и филологические труды с момента первой публикации не переиздавались1, нет специальных работ, посвященных его творчеству.
Верховский представлял собой характерный пример литератора первой трети XX века. Многие поэты того времени (И. Ф. Анненский, Д. С. Мережковский, 3. Н. Гиппиус, В. Я. Брюсов, К. Д. Бальмонт, А. А. Блок, Вяч. Иванов, А. Белый, Н. С. Гумилев, М. А. Кузмин, М. А. Волошин) выступали в качестве теоретиков и критиков искусства и были «нередко более осведомлены в вопросах художественной техники, чем ученые филологи» . В то же время филологи В. М. Жирмунский, М. Л. Гофман,
Н. В. Недоброво занимались поэтическим творчеством. Успешно совмещал поэтическое творчество с научным и Верховский. В свойственной ему манере он даже иронизировал над собой: «Ныне порою поэты меня называют профессор, / Кличут с улыбкой меня мужи науки - поэт». «Волю видящей судьбы» видел в этой особенности дара друга-поэта Н. В. Недоброво, который в стихотворном послании 1912 г. писал: «...светом Пушкинской плеяды / Полуобразованья яды / Искоренять в умах. О, друг, / Ведь это подвиг благородный! / С ним так удачно вступит в круг / Твой дар певца, живой, свободный / И духу предков соприродный.. .»3.
Тему профессора / поэта продолжают и современные ученые, например, В. Муравьев, указывающий на один из возможных подходов к изучению творчества Верховского, отмечающий, что «разделение» его литературной деятельности на «два направления» - поэтическое и филологическое - является условным, что между поэзией Верховского и его научными работами гораздо больше общего, чем различий4.

Источником разного рода сведений о Верховском дня нас явились посвященная ему статья Ю. М. Гельперина в энциклопедическом биографическом
^ 6
словаре «Русские писатели. 1800 - 1917» , работы В. Муравьева , А. В. Лаврова , Т. В. Мисникевич8, пермского краеведа Д. А. Красноперова9, а также литературно-краеведческий справочник И. Т. Трофимова «Писатели Смоленщины»10. В процессе работы над диссертацией были привлечены фонды рукописных отделов Российской государственной библиотеки и Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН (г. Москва), отдела рукописей Института русской литературы РАН (г. Санкт-Петербург), Российского государственного архива литературы и искусства (г. Москва), научного архива музея-усадьбы «Мураново» им. Ф. И. Тютчева (Московская область), Государственного архива Пермской области (г. Пермь).
Опираясь на указанные источники, обозначим, на наш взгляд, ключевые вехи творческой биографии Верховского. Событием, определившим судьбу Верховского (в то время - студента романогерманского отделения историко-филологического факультета Петербургского университета, слушающего учебные курсы профессоров Ф. Ф. Зелинского, М. И. Ростовцева, академика А. С. Лаппа-Данилевского), стало знакомство с академиком Александром Николаевичем Веселовским. Учеба у знатока западноевропейского Возрождения, крупнейшего в отечественной филологии представителя сравнительно-исторического направления обусловила сферу научных интересов и методологию Верховского. После окончания университета он был оставлен Веселовским на кафедре истории западноевропейских литератур: читал лекции по истории греческой, римской литературы, Средних веков и Возрождения, французской литературе XV - XVII веков; изучал и переводил поэзию итальянского и французского Возрождения. После смерти А. Н. Веселовского Верховский (автор некролога) был секретарем комиссии по изданию его (Веселовского) сочинений, принимал участие в редактировании первых двух томов серии «Италия и Возрождение».
Иванову, Верховский писал: «Я, получив «Труды и дни», не раз / Прочел тебя. Статья мне драгоценна: / Раскрыла многое, поскольку нынче / И мыслить я, и чувствовать способен»171.
Статья Вяч. Иванова помогла Верховскому увидеть «символиста» в Баратынском: обнаружить «символизм» как «имманентный элемент» в его поэтическом мироощущении. По словам С. Аверинцева, в деле «канонизации» Баратынского «символизм сыграл особую роль»: «Путь от исторического Баратынского, забытого XIX веком, к его отражениям в русской поэзии постсимволистской поры (включая Мандельштама и Заболоцкого), вел через Коневского и Вяч. Иванова»172. Вяч. Иванов писал о Баратынском как о типичном поэте-символисте в статье «Заветы символизма» (1910). Размышляя о символизме Баратынского, Верховский, таким образом, отзывался и на «Заветы символизма», и на. «Мысли о символизме». Он искал и находил в творчестве Баратынского аргументы в пользу тех или иных представлений мэтра о символическом искусстве.
Так, Вяч. Иванов полагал, что символическая поэзия должна «будить в слушателе ощущения непередаваемые»; Верховский утверждал, что «почти все лучшие стихи Баратынского таковы». Она должна «вызывать в слушателе чувство связей вещей, эмпирически разделенных», считал Вяч. Иванов; Верховский иллюстрировал это положение стихотворениями «Рифма» и «На посев леса». В символической поэзии, слово, по мнению Вяч. Иванова, - «эхо иных звуков»; Верховский замечал, что это «особенно чувствуется, например, в пьесах: “А. А. Воейковой”, “Своенравное прозванье”, “Звезда”, “Буря”, “Она”, “Как много ты в немного дней”, “Небо Италии”, “Недоносок”, “Рифма”, “Молитва” и др.». Символическая поэзия, по мысли Вяч. Иванова, способна «творить малое великим»; Верховский находил этому «наглядные примеры в стихотворениях “Филида”, “Что за звуки? Мимоходом...”». Согласно Вяч. Иванову, символическую поэзию отличает «эластичность образа, его внутренняя жизнеспособность», «актуальная свобода»; Верховский, заметив, что «все это есть в поэзии Боратынского», риторически