Мифопоэтика художественной прозы Ю.К. Олеши

• Автор: Маркина, Полина Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Барнаул
• Количество страниц: 216 с.

Глава I. Мифопоэтические образы и мотивы природного мира
1.1. Растительный код
1.2. Зооморфный код
1.3. Астральный код
Глава II. Мифология антропосферы
2.1. Г астрономический код
2.2. Предметно-вещный код
2.3. Онейрический код
Заключение
Список использованной литературы

После феноменального успеха «Зависти» творчество Ю. К. Олеши оказалось в центре внимания читателей и критиков. Последующий отказ писателя от активной литературной работы привел почти к полному его забвению. И лишь в последние 10-15 лет произведения и личность Ю. Олеши вновь стали предметом жарких дискуссий.
Ю. Олеша - один из самых загадочных художников. Загадки судьбы и загадки творчества всегда притягивали критиков и литературоведов. Одна из самых главных загадок - молчание Ю. Олеши.
Проблемам творчества Ю. Олеши посвящены монографические исследования известных ученых: «Мастерство Юрия Олеши» (М. О. Чудакова), «Сдача и гибель советского интеллигента» (А. В. Белинков), «Мы живем впервые» (В. О. Перцов), «Вещь и слово: предметный мир в советской философской прозе» (Н. Р. Скалой), «Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»: опыт театральной археологии» (В. Гудкова).
Ряд исследователей и мемуаристов, обращающихся к творчеству Олеши, размышляют о причинах столь малого объема художественного наследия, оставленного писателем. А. В. Белинков объясняет это устареванием революционных тем: «Литературный путь писателя был труден и короток, потому что лишь эти темы безраздельно владели им, и, когда они исчерпали свое общественное значение, Юрий Олеша пытался продолжить их в литературе. Но время исчерпало тему раньше писателя» (Белинков, 1997, 33).
Мемуаристы и исследователи, оценивая олешинское творчество, высказывают прямо противоположные мнения о значимости наследия художника. С одной стороны, А. В. Белинков называет Ю. Олешу писателем только своей эпохи, вестником лучших идей своего века (Белинков, 1997, 174), Л. Славин свидетельствует, что Олеша «всегда тематически оставался в русле современности» (Воспоминания о Юрии Олеше, 1975, 8). С другой стороны, Б. Ямпольский заявляет о преодолении писателем узких временных рамок. Олешинской цитатой «Да здравствует мир без меня» называет он свою работу, посвященную королю метафор. Л. Никулин в своих воспоминаниях рассказывает историю о том, как Ю. Олеша захотел купить папиросы. Из окна он окликнул торговца. Старик его не увидел и спросил, откуда тот выглядывает. «Я выглядываю из вечности», - ответил Олеша (Воспоминания о Юрии Олеше, 1975, 71).
Таким образом, расхождение мнений об олешинском творчестве (временное/вечное) свидетельствует о масштабности писателя и неоднозначности оценок его художественного наследия. Ю. Олеша, одновременно и самый смелый новатор, и продолжатель традиций, входит в историю литературы как классик XX в., как автор, произведения которого не устаревают. Он говорит о вечном и конкретно-историческом времени, отраженном в системе мифологем в том числе и советской цивилизации.
Большинство исследователей, избегая идеологии, обсуждали «красочный» стиль писателя1. Предметно-вещный мир произведений Ю. Олеши занимает многих критиков и литературоведов. Наиболее развернуто этот аспект изучен в монографии Н. Р. Скалона «Вещь и слово: предметный мир в советской философской прозе». Ученый не останавливается на констатации значимости вещного мира, а определяет философские возможности «предметного» стиля прозы Ю. Олеши.
Уже критики 20-х гг. обратили внимание на специфику «вещного сознания» (.Берковский, 1989, 100). Л. Славин, характеризуя олешинский стиль, отмечает его конкретность и вещественность (Воспоминания о Юрт Олеше, 1975, 11).
Б. Галанов обозначает многогранность семантики предметной сферы: «Вещь для Олеши всегда полна значения и красоты. Не одно, а множество удивительных свойств открывает в ней наблюдательный глаз» (Галанов, 1965, 13).
В. П. Полонский в своей работе «Преодоление «Зависти» (о произведениях Ю. Олеши)» замечает следующее: «Он умеет так показать качество вещи и фактуру, шершавую поверхность, что восприятие наше становится как бы материализованным, видимым на ощупь, до осязательности реальным»
1 Все оценки стиля писателя систематизированы в работе Н. Р. Скалона: Скалой Н. Р. Советская философская проза. Учебное пособие по спецкурсу. Алма-Ата, 1989. С. 15.
Тем интереснее, что дерево Ивана обуславливает космос человека. И на первый взгляд, представляя неистощимую жизнь, реализованную в чередовании циклов, на самом деле подходит к своему концу, готовясь уйти в небытие: «не есть ли это оседание тумана на дерево моей жизни, того тумана, который вскоре окутает всего меня?» (56).
Дерево жизни, будучи символом бессмертного бытия, включено в руку Ивана Бабичева. Это обстоятельство меняет каузальные связи, рассматриваемый растительный элемент, определяя человека как стержневую основу мироздания, в то же время становится символом конечного.
Символическая структура дерева - объединяющее звено между тремя сферами: подземным миром, землей и небом. Вытянутая вертикальная форма определяет дерево как мировую ось. Дерево, обладающее вертикальной структурой и закрепленной направленностью снизу вверх, в мире «Зависти» находится на руке Ивана, которая, занимая свое естественное, обычное положение, опускается. Находясь вдоль туловища, приобретает противоположную направленность - происходит своеобразное переворачивание: ветви дерева, стремящиеся вверх, направляются вниз. Возникающий образ перевернутого дерева определяет вывернутость, противоестественность того мира, в котором пребывают персонажи1.
Заметим, что структурная направленность дерева жизни Ивана не зафиксирована: рука подвижна - незыблемая мировая ось обретает движение, которое не всегда целенаправленно. Переосмысливается мироздание, трансформация которого, не всегда имеющая смысл, ставит вопрос о сущности мира, чья структура может быть подчинена человеку, гносеологически ограниченному по своей природе.
Потенциальная возможность жеста трансформировать мир, заявленная в романе «Зависть», воплощена в рассказе «Любовь». Появление Лели приводит к необратимым последствиям. Протянутая рука, будто стержневая ось
1 Средневековые каббалисты представляли творение в виде перевернутого Древа Сефирот, корнями уходящего в небо, а ветвями - в землю. В индийской тантрической традиции в таком же виде перевернутого дерева представлен человек. Подробнее об образе перевернутого дерева в книге Р. Генона «Символы священной науки» / Пер.Н. Тирос //