Жанровое своеобразие прозы В. Войновича

• Автор: Хлебникова, Елена Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2006
• Место защиты: Астрахань
• Количество страниц: 242 с.

ГЛАВА I. ПОЭТИКА РАННЕГО ТВОРЧЕСТВА В.ВОЙНОВИЧА В КОНТЕКСТЕ ЖАНРОВО-СТИЛЕВЫХ ПРОЦЕССОВ РУССКОЙ ПРОЗЫ 1960-1970-х ГГ
§1. Сюжетно-композиционная организация ранних рассказов и повестей
В.Войновича
§2. Типы повествования в ранних рассказах и повестях В.Войновича
ГЛАВА II. ТРАНСФОРМАЦИЯ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ МОДЕЛИ АНТИУТОПИИ В РОМАНЕ В.ВОЙНОВИЧА «МОСКВА 2042»
§ 1. Пространственно-временная организация романа-предупреждения
«Москва 2042»
§ 2. Особенности авторской позиции в романе «Москва 2042»
§3. Межтекстовые связи романа В.Войновича «Москва 2042»
ГЛАВА III. «ОБНАЖЕНИЕ» ПРИЕМА КАК ЖАНРООБРАЗУЮЩИЙ
ФАКТОР В РОМАНЕ В.ВОЙНОВИЧА «ЗАМЫСЕЛ»
§ 1. Автобиографическое начало в романе В.Войновича «Замысел»
§ 2. Жанровый синтез в романе В.Войновича «Замысел»
§ 3. Роман В.Войновича «Замысел» как художественное единство
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Владимир Николаевич Войнович, чье творчество представляет собой один из значительных феноменов в русской литературе второй половины XX века, известен как автор многочисленных художественных и публицистических произведений, оценка и интерпретация которых в современной критике и литературоведении сводятся к выявлению их роли в дискредитации идеологических мифов советской и постсоветской действительности. Так, Ирена Рудзевич в статье «Русские писатели и эмигранты в Польше» пишет: «Литература Войновича - призыв к справедливости, единству культуры, жизни, нового мышления и пр. Произведения посвящены одной теме - судьбе России»1. Между тем проза В. Войновича играет заметную роль в формировании историко-литературного процесса 1960-1990-х гг., расширяет границы сложившейся системы жанров и во многом предопределяет художественные открытия постреалистической и постмодернистской литературы.
По-прежнему дискуссионным остается вопрос о принадлежности писателя к тому или иному стилистическому направлению второй половины XX века. В творчестве В. Войновича есть черты, сближающие его с русской реалистической литературой 1960-1980-х гг. Сам писатель отстаивал свою приверженность реалистическим принципам изображения: «Такую поэтику я себе выбрал - изображение жизни как она есть»“. При этом он был в стороне от идеологических споров о художественном методе, и его парадоксальная манера письма во многом обусловлена противоречиями личности автора.
Интерес к творчеству писателя в последние десятилетия заметно возрос. Среди многообразия и разнородности литературоведческих работ, посвященных исследованию творческого наследия В. Войновича, выделяют-
'Рудзевич И. К вопросу о польском восприятии В. Войновича // Русские писатели-эмигранты в Польше. -М., 1992.-С. 36.
'Войнович В.Н. Из русской литературы я не уезжал никогда// Вопросы литературы. - М., 1991. -№2. -С. 89.

ся несколько приоритетных направлений. Значительный вклад в изучение поэтики прозы В. Войновича в последние годы внесли публикации ряда ученых, в которых особое внимание уделялось выявлению сквозных мотивов и лейтмотивных образов в творчестве писателя, проблемам межтексто-вых связей и особенностям авторской позиции, определению жанровых признаков романа-антиутопии, а также некоторым отдельным аспектам поэтики. Одним из актуальных подходов к анализу творческой системы В. Войновича является рассмотрение мотивной структуры его произведений. Данный подход не представляется новым в современном литературоведении. Так, в своей статье «Мотив шинели в прозе В.П. Аксенова и В.Н. Войновича»1 Е. Зубарева выявляет генетическую связь мотива шапки с гоголевским мотивом шинели. Автор работы акцентирует свое внимание на определении структурообразующей роли указанного мотива в повести
В. Войновича и его трансформации в текстовом пространстве произведения.
В другой своей работе, объектом анализа которой стали сказки
В. Войновича («Авторская ирония и способы ее выражения в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина и В.Н. Войновича»)2, Е. Зубарева продолжает исследование интертекстуальных связей творчества писателя с литературной традицией XIX века. Особый интерес представляет выделение «одной из основных форм выражения авторской позиции в сказках Щедрина и Войновича» - приема иронии. Определяя парадейгматическую близость сказочных приемов в творчестве В. Войновича с щедринскими речевыми алогизмами, их связь с публицистикой, терминами и просторечиями, характеризующими реалии новой социальной ситуации, Е. Зубарева приходит к выводу, что таким образом «Войнович создает особую языковую реальность текста»3.
'Зубарева ЕЛО. Мотив шипели в творчестве В.П. Аксенова и В.Н. Войновича // Межвуз. науч. сб. «Проблемы поэтики русского художественного текста». - М., 2001. - С. 87.
'Зубарева ЕЛО. Авторская ирония и способы ее выражения в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина и В.Н. Войновича// Межвуз. науч. сб. «Язык русской художественной литературы». - М., 2002. - С. 176.
3Там же.

счастье, накануне, чтобы успокоиться, я перечитывал Дубровского (курсив автора). И набрел на то место, где председатель Шабашкин прислал Андрею Гавриловичу «приглашение доставить немедленно надлежащие объяснения насчет его владения сельцом Кистеневкою» <...> Прочтя ото место, я поразился, наколько описанная ситуация подходит к нашей истории. И подумал, что попал в положение старика Дубровского тем же примерно характером. Я тоже, во-первых, мало знаю толку в делах и, во-вторых, горячусь и бываю неосмотрителен» (Т.1, С.328).
Отличительной особенностью постмодернистского произведения является метаисторичность: согласно этой философско-эстетической концепции исторические события воспринимаются как вымышленный текст. В ироническом авторском отступлении «И размышления» В. Войнович рассматривает судебные процессы 1930-х годов как художественное произведение, как драму с живыми действующими лицами: «Возьмите хотя бы знаменитую теперь стенограмму процесса Бухарина и других. Не относитесь к ней как к документу, ибо это не документ <...> отнеситесь к ней как к художественному произведению. И вы согласитесь, что до сих пор в мировой литературе ничего подобного не читали. Какие выпуклые характеры! Какой грандиозный сюжет, как все в нем сцеплено и взаимосвязано!» (Т.1, С.476).
Художественное пространство произведения расширяется благодаря «матрешечному» принципу построения, особую функциональную значимость приобретает интерсубъектная диалогизация повествования. В качестве относительно самостоятельного субъекта выступает потенциальный адресат высказывания - читатель, близкий по убеждениям и уровню эрудиции авто-ру-повествователю. Подобная диалогическая ситуация традиционна для русской литературы Х1Х-ХХ вв. (разговор с «проницательным читателем» в романе Н. Чернышевского «Что делать?», беседа с журналистами в лирических отступлениях поэмы Н. Гоголя «Мертвые души»).
Сноски в композиционной структуре повести В. Войновича носят характер автокомментария и могут быть рассмотрены как отдельный текст, что