Эволюция ролевой лирики на рубеже XIX - XX веков: формирование ролевого героя нового типа

• Автор: Моисеева, Анна Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 182 с.

Глава 1. Ролевой герой конца XIX - начала XX вв. в контексте истории русской ролевой лирики

1.1. Прообразы ролевых героев реализма и модернизма в лирике XVIII века

1.2. Традиции ролевой лирики романтизма и их влияние на поэзию серебряного века

1.3. Значение поэзии A.C. Пушкина для понимания эволюции ролевой лирики

1.4. «Противостояние» ролевого героя реалистической лирики и ролевого героя лирики модернизма

Глава 2. Трансформация ролевого героя в свете неомифологической парадигмы мышления

2.1. Неомифологизм и культура «серебряного века»

2.2. Переосмысление образов мифологических героев (на примере поэтических вариантов мифа о Тезее)

2.3. Новые интерпретации «вечных образов» мировой литературы (на

примере образов Гамлета и Дон-Жуана)

2.4. Исторические персонажи в мифологическом ракурсе восприятия

2.5. Специфика «нетрадиционных» субъектов речи («звериная лирика» Ф.К. Сологуба и В.В. Маяковского)

Глава 3. Способы объективации ролевого героя в лирике рубежа
XIX-XX вв
3.1. Характерная речевая манера героя
3.2. Формальные приемы разграничения прямооценочной и
фразеологической точек зрения (смена стиля, ритма, наличие кавычек и т. п.)
3.3. Заголовок и формула самоидентификации
3.4. Портретная характеристика и символический портрет
3.5. Сюжетная ситуация и хронотоп
Заключение
Список использованной литературы

Актуальность работы. По мнению большинства современных исследователей, вопрос о соотношении в художественном тексте сфер речи автора и героя является одним из ключевых для литературоведения. Особое значение приобретает этот вопрос для понимания природы лирики как самого «субъективного» из трех литературных родов.
К окончательному выводу о необходимости разделять биографического автора и образ субъекта лирического высказывания наука пришла лишь в начале XX века. Разработанная классификация субъектных форм авторского сознания на материале лирики впервые была предложена профессором Б.О. Корманом в 70-е гг. XX века. В своих трудах ученый обосновывает наличие четырех субъектных форм: собственно автор, автор-повествователь, лирический герой и ролевой герой. В дальнейшем теория Б.О. Кормана продолжает разрабатываться его учениками: Л.М. Биншток, Т.Л. Власенко, Д.И. Черашней, В.И. Чулковым и другими; при этом основные теоретические положения остаются неизменными. На данный момент кормановская классификация представляется многим исследователям не бесспорной, однако более полного и совершенного варианта до сих пор предложено не было.
Таким образом, актуальность исследования обусловливается фактически общепризнанной назревшей потребностью модификации существующей теории субъектного анализа в целом и входящей в ее состав теории ролевой лирики в частности. Реализация потребности в развитии и углублении представлений о специфике ролевого высказывания неосуществима в отрыве теоретических постулатов от конкретного художественного материала, исследуемого в аспекте исторической эволюции. В связи с известной ограниченностью объема диссертации

Имеет ли в данном случае замена одних личных местоимений другими какое-либо собственное значение?
Известно, что Т.И. Сильман неоднократно говорила о важности грамматического оформления стиха, особо подчеркивая при этом значимость местоимений: «Роль местоимения в составе лирического стихотворения ... более чем существенна, оно выступает как совершенно необходимый и универсальный его элемент» (155; 37). В случае с «ролевой» лирикой это высказывание сохраняет актуальность, хотя местоимение здесь играет принципиально другую роль8, чем в лирике, организующим центром которой является понятие «лирический герой». Если в последней «местоимение является средством сохранения безымянности лирического субъекта, превращение его в некое лирическое инкогнито» (Т.И. Сильман) (155; 38), то в «ролевой» лирике функция местоимения оказывается прямо противоположной. Здесь местоимение первого лица как раз является средством присвоения имени (характера, статуса, судьбы), средством декларируемого объединения двух субъектов сознания. В отличие от лирического героя, лишенного заранее закрепленных за ним реалий, «ролевой» герой почти всегда имеет какую-то предысторию, находящуюся за рамками данного текста, без знания которой адекватное прочтение «ролевого» стихотворения может оказаться более чем затруднительным. Это было вполне справедливо и в отношении народных ролевых героев A.B. Кольцова, И.С. Никитина, H.A. Некрасова: не имея никакого
представления о жизненном укладе русского крестьянства, просто невозможно понять и по достоинству оценить тексты, в которых лирическое повествование передоверяется героям из народа. Однако в еще большей степени предыстория героя, выходящая за рамки текста, оказывается
8 Следует отметить, что в «ролевой» лирике решающее значение имеют местоимения первого лица; возможны только «ролевое» «я» и «ролевое» «мы».