Становление нравственно-эстетической концепции Г. Газданова в романах 1920 - 30-х годов : "Вечер у Клэр", "История одного путешествия", "Полет", "Ночные дороги"

• Автор: Симонян, Юлия Фробеловна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 196 с.

Глава I. Роман «Вечер у Клэр»: характер и значение «внутренних моральных знаний»

Глава II. «История одного путешествия», «Полет»: взгляд на

совершенный внутренний опыт личности

Глава III. Роман «Ночные дороги»: выражение нравственноэстетического идеала автора

III -1. Человек в восприятии ночного таксиста

III - 2. Нравственная позиция героя-повествователя

III - 3. Мастерство повествования в романе «Ночные дороги»

Заключение
Примечания

Библиография

Наследие Гайто Газданова, писателя-эмигранта первой волны, представителя «незамеченного поколения», открытого для России лишь в конце 1980-х — начале 1990-х годов в наше время доказательно и заслуженно отнесено к ярким достижениям русской литературы XX века. Все прижизненные издания Газданова, писавшего на русском языке, появились за рубежом; на родине с начала публикации его произведений в течение 10 лет вышел в свет ряд сборников прозаика. Только в 1996 году усилиями Л.Диеныша, С.Никоненко, Ф.Хадоновой, Л.Сыроватко и В.Кочетова было осуществлено трехтомное собрание сочинений писателя, полнее познакомившее отечественного читателя с самобытным даром художника.
В современной Газданову эмигрантской среде его романы вызывали то восторг («Вечер у Клэр»), то подвергались критике, резкой, нередко несправедливой, то вообще замалчивались. Тем не менее, именитые современники писателя не остались равнодушными к его таланту: его высоко оценили Г. Адамович, Ив. Бунин, В. Вейдле, М. Горлин, М. Горький, Р. Гуль, М. Осоргин, Н, Оцуп, М. Слоним, и др. Этот материал привлечен и рассмотрен в настоящей диссертации с точки зрения избранной темы.
Наследие и жизненный путь Газданова стали в последние годы предметом активного изучения. Первое крупное исследование — «Гайто Газданов: жизнь и творчество» (1) (1982, переведено на русский язык в 1995) — принадлежит американскому слависту Ласло Диенешу. В нем автор успешно реализовал поставленную перед собой цель: воссоздание
жизненного и творческого пути писателя и определение основной проблематики и эстетики его произведений. Они раскрыты с учетом оценок современной Газданову критики.
В 1998 году вышли две монографии российских авторов. Н.Д. Цховребовым, вслед за Л. Диенышем, в книге «Гайто Газданов: очерк жизни и творчества» (2) последовательно осмыслены этапы становления и развития художника, намечен диапазон сравнительно-исторических контекстуальных

связей. С. М. Кабалоти («Поэтика прозы Гайто Газданова 20-30-х годов») представил прозу Газданова в свете современных писателю тенденций культуры, философии, а его достижения определил с точки зрения поэтики и стилевой динамики творчества (3).
Ю.В. Матвеева в своей монографии «"Превращение в любимое": Художественное мышление Гайто Газданова» (2001) справедливо указала на эклектичность истолкований прозы писателя: «Анализируя разные точки зрения, можно заметить одну общую черту, присущую всем, кто описывал и анализировал творчество Газданова. Состоит она в том, что всякий раз критики и исследователи ради того, что бы «объяснить» своеобычность Газданова, пытаются его с кем-то из литераторов или с чем-то из литературных явлений идентифицировать» (4, 5) «Однако, — продолжила автор монографии, — эклектизм этот (в творчестве писателя — Ю.С.) не простой. За ним стоит или даже его предвосхищает редкостное единство. Единство, в котором есть некое заведомое осознание эклектики, но которое незыблемо хранит свои собственные критерии художественного отбора и которое переделывает, переплавляет и переоформляет то, что пришло извне, в первоэлементы собственного мира» (4, 6). С опорой на анализ отдельных текстов и эстетические воззрения писателя исследователем были установлены доминирующие черты художественного мышления, характерные для всей прозы Газданова, в их взаимосвязи.
Основное достоинство написанной О. Орловой книги «Газданов», вышедшей в 2003 году в серии «Жизнь замечательных людей» (5) — собранный обширный биографический и фактический материал, уточнивший деятельность прозаика, привлечение многочисленных архивных документов. На текущий момент это самое полное «жизнеописание» Газданова, давшее прекрасное представление не только о его личности, но и об окружении писателя, эпохе, определившей его взгляды и творчество.
Свидетельством пристального внимания современного литературоведения к творчеству Газданова являются регулярно проводимые
войны связал с их разрушением. Подобный подход позволял насытить концептуально важным смыслом краткие сведения о второстепенных персонажах: «Он был образован и умен и обладал той способностью постижения отвлеченных идей и далеких чувств, которая почти никогда не встречается у обыкновенных людей. Этот человек понимал гораздо больше, чем должен был понимать офицер в отставке, чтобы счастливо прожить свою жизнь» (1, 73) — сказано о Воронине. Здесь грустная ирония по поводу скудных норм офицерского «образования» усилила восхищенную оценку «необыкновенного» человека, а уготованная ему роль в кровопролитной борьбе расценена как вопиющее зло, направленное против этой яркой личности и духовных завоеваний в целом. Предвосхищение трагичного удела так или иначе выражено в рассказе обо всех людях, поднявшихся над порочной действительностью и вынужденных находиться в ее условиях.
Автор романа смело и вместе с тем целомудренно проник в истоки несостоятельности ординарных, даже жалких натур: «Он (Перенко - Ю.С.) был прекрасным товарищем и плохим учеником — не потому однако, что не обладал никакими способностями, а по другой причине: родители его были люди простые. В маленькой квартирке (...) никто не знал ни Столетней войны, ни войны Алой и Белой розы, и все эти названия(...) — все это было настолько чуждо Перенко, что он не мог этого ни понять, ни запомнить, ни, наконец, почувствовать, что это имеет какой-то смысл, который был бы хоть в незначительной степени для чего-нибудь пригоден. Но, как большинство людей такого типа, он был очень сентиментален, и каторжные свои песни он пел чуть ли не со слезами на глазах: они заменяли ему те душевные волнения, которые вызывают книги, музыка и театр — и потребность которых была у него, пожалуй, сильнее, чем у его более образованных товарищей» (1, 102). Объективно комична слезливость исполнителя разудалых воровских куплетов. Субъективно (для самого Перенко) такая реакция исполнена серьезного, важного смысла, что и донесено в размышлениях Соседова. Он раскрыл острую «потребность» Перенко излить