Подтекст в прозе А.П. Чехова 1890-х - 1900-х гг.

• Автор: Степаненко, Анастасия Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Сургут
• Количество страниц: 133 с.

ГЛАВА I. ЧЕХОВСКИЙ ПОДТЕКСТ: К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕННОСТИ..Л
1.1. «Подводное течение» А. П. Чехова в исследованиях литературоведов
1.2. Проблема изучения чеховского подтекста в прозе
ГЛАВА II. СРЕДСТВА И СПОСОБЫ СОЗДАНИЯ ПОДТЕКСТА В ПРОЗЕ А. П. ЧЕХОВА 1890-х - 1900-х гг
2.1. Художественная деталь как средство формирования подтекста в рассказах и повестях Чехова
2.2. Мотивы огней и моря как воплощение подтекстового смысла в прозе А. П. Чехова
2.3. Умолчание как способ реализации подтекста
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

В исследовательской литературе подтексту уделяется особое внимание. Выявление подтекста является одним из путей раскрытия художественного содержания произведения. Представление о подтексте возникло на рубеже Х1Х-ХХ веков. А. П. Чехов был в числе первых, кто ощутил потребность писать по-иному в целях передачи мельчайших оттенков мыслей и чувств героев. Он совершил художественное открытие и создал свое знаменитое «подводное течение», которое помогло выразить невыразимое. Не случайно Чехова называют самым загадочным, таинственным и «неуловимым» писателем XIX века1.
В творчестве Чехова многое скрыто - это характерная черта его поэтики. Только благодаря подтексту произведения писателя приобретают истинное содержание. К. С. Станиславский говорил, что Чехов неисчерпаем, что каждый

раз, перечитывая его, «чувствуешь внутри глубокие залежи» . В настоящее время творческое наследие Чехова продолжают исследовать и обнаруживать новые смысловые грани его произведений.
Чеховская проза оставляет особенное впечатление у читателя. Прочитанный рассказ надолго остается в памяти, заставляет глубоко задуматься. Окунувшись в чеховский текст с целью узнать, как он «сделан», можно увидеть, что это достаточно сложный организм, требующий к себе особого внимания. Проникновение в художественный мир Чехова требует немалых усилий. Проза Чехова оставляет чувство определенной тайны. В ней можно заметить нечто очень важное и существенное и прийти к заключению, что слова - это лишь оболочка, под которой может скрываться большой смысл. Разгадывание этого смысла, то есть подтекста, нелегкая, но решаемая задача. И хотя полностью разгадать феномен чеховского подтекста невозможно, нужно пытаться его постичь.
1 Турков А. М. «Неуловимый» Чехов // А. П. Чехов в воспоминаниях современников. - М., 1986. - С. 5.
2 Станиславский К. С. Моя жизнь в искусстве // Станиславский К. С. Собр. соч.: В 8 т. - М., 1954. - Т. 1. - С. 220.
Проблемами подтекста в творчестве А. П. Чехова занимались И. В. Алехина, Н. И. Бахмутова, Н. Я. Берковский, Я. С. Билинкис, Г. А. Бялый, Л. М. Борисова, М. Б. Борисова, В. Гофман, А. Б. Есин, А. Н. Кочетков,
А. В. Кубасов, Н. П. Люлько, А. Б. Муратов, Э. А. Полоцкая, Л. М. Цилевич. Изучая подтекст у Чехова, в основном исследователи обращались к его пьесам, в которых находили глубинное значение авторских ремарок, пауз, жестов, диалогов и прочее. Лишь немногие говорили о подтексте и способах его проявления в прозе писателя. Эта область чеховского творчества остается малоизученной на сегодняшний день, что и обусловило необходимость исследования данной проблемы.
Актуальность исследования объясняется потребностью глубже, по-новому прочитать А. П. Чехова на современном этапе. Ученые, занимающиеся творчеством Чехова, высказывают мысль, что писатель должен быть заново перечитан в XXI веке, что нужны новые подходы к изучению его произведений3. В. Б. Катаев справедливо заметил: «Несмотря на то, что накоплен богатый материал конкретных наблюдений, верная перспектива, в которой должно рассматриваться чеховское наследие, только еще устанавливается. Чехова нужно осознать прежде всего как создателя новых путей в литературе»4. Чехов в поиске таких путей одним из первых использовал подтекст, отводя ему особую роль в своих произведениях. Исследование данного явления в творчестве А. П. Чехова представляется весьма актуальным и перспективным, к тому же средства выражения подтекстовой информации у писателя достаточно необычны и малоизученны.
Научная новизна. В диссертации мы исследуем чеховский подтекст на материале его прозаических произведений 1890-х - 1900-х гг. Несмотря на особый интерес ученых к творчеству А. П. Чехова, на современном этапе недостаточно работ, посвященных глубокому и основательному изучению
3 Катаев В. Б. «Остров Сахалин» - самое непрочитанное произведение Чехова // А. П. Чехов в историко-культурном пространстве Азиатско-Тихоокеанского региона. Материалы международной научно-практической конференции 21-30 сентября 2005 г. - Южно-Сахалинск, 2006. - С. 3-10.
4 Катаев В. Б. Чехов плюс...: Предшественники, современники, преемники. - М., 2004. - С. 371.

Таким образом, Васильев противопоставляется всем остальным душевным даром сострадания и сочувствия, особым «человеческим талантом» (7, 216). Чехов рассматривает под микроскопом это «человеческое» в Васильеве, применив большой арсенал художественных средств. В рассказе четко прослеживается психологический путь развития припадка. Повествование насыщено описанием эмоциональных состояний, предшествовавших припадку Васильева: «чувствовал неловкость, похожую на стыд», «сконфузился», «оторопел», «почувствовал отвращение», «гадливое чувство овладело им, он покраснел», «тяжелая ненависть и гадливое чувство уступили свое место острому чувству жалости и злобы», «ему было страшно потемок» и т. д. Сам припадок и та душевная боль, которую испытывал во время него главный герой, также описаны достаточно подробно. В рассказе «Припадок» Чехов слишком «откровенен», что будет нехарактерно для его последующего творчества. Он не просто называет состояния, он старается дать им характеристику, прокомментировать. Но помимо явно написанного, в рассказе есть и подтекст, в котором отыскиваются мельчайшие оттенки душевных мук Васильева. На подтекст произведения мы выходим через деталь скрипку.
Когда приятели подходят к переулку, «о котором Васильев знал только понаслышке», Чехов упоминает «два ряда домов с ярко освещенными окнами и с настежь открытыми дверями» и «веселые звуки роялей и скрипок - звуки, которые вылетали из всех дверей и мешались в странную путаницу, похожую на то, как будто где-то в потемках, над крышами, настраивался невидимый оркестр» (7, 202). Чехов повторяет данное описание и далее в тексте, перечисляя одни и те же детали. Этим он позволяет читателю проследить и глубоко прочувствовать развитие душевного кризиса Васильева, впоследствии приведшего его к припадку. Кроме того, автор дает прямую характеристику тому, что слышит Васильев, не скрывая своего отношения. В этой же сцене, при воссоздании Чеховым С - ва переулка, читаем: «И в этом равнодушии, в