Мотив пути в прозе В.П. Аксёнова 1960-1970-х гг.

• Автор: Куприянова, Ася Ильинична
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2007
• Место защиты: Тюмень
• Количество страниц: 195 с.

1. ВВЕДЕНИЕ
2. ГЛАВА 1. ПУТЬ КАК СЮЖЕТНАЯ ОСНОВА
ПРИЗВЕДЕНИЙ В. АКСЁНОВ А 1960 -1970- х гг.
§ 1. Динамическая характеристика персонажей
§2. Пространство быта и пространство бытия (феномен
повседневности)
§3. Векторы пути героя (центр и периферия)
3. ГЛАВА 2. МОТИВ ПУТИ В МИФОПОЭТИЧЕСКОЙ
МОДЕЛИ МИРА ПРОЗЫ В.АКСЁНОВА 1960-1970-х гг.
§ 1. Мифологическое время и пространство (архаика и
современность)
§2. От ритуала к карнавалу: игровой характер повестей
В. Аксёнова
§3. Деконструкция мифа в художественных исканиях
В. Аксёнова
4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ЛИТЕРАТУРА

В настоящее время в литературоведении активизируется интерес к литературному процессу шестидесятых - семидесятых годов. Предпринимается попытка охарактеризовать явления современной литературы, которые начали зарождаться в шестидесятые годы, формируется новый взгляд на исторические, культурные события периода «оттепели».
Критика и публицистика шестидесятых годов не могли в полной мере отразить характер происходящих перемен, так как феномен “оттепели” был в стадии зарождения. Осмысление этого явления осуществлялось значительно позднее - в период так называемой «второй оттепели», в 1980-е годы. Достаточно чётко обозначил проблему С.Чупринин: «Нужно решить, по крайней мере, для себя, чем же была “оттепель”... Временем больших ожиданий, хотя бы отчасти оправдавшихся? Или временем, когда в обществе начался процесс утраты всех и всяческих иллюзий? Что такое “оттепель”?.. Начало трудного выздоровления общества и литературы? Или краткосрочная обманчивая ремиссия?» [Чупринин 1989:4].
Дискуссия по этому поводу развернулась на страницах журналов. Ю.Буртин писал о том, что в хрущёвское время «политической оппозиции в стране не было, так как не было для неё почвы: возможность открытого самовыражения практически для каждого течения мысли, способного рассчитывать на сколько-нибудь широкую общественную поддержку, по сути дела, исключала вероятность её появления» [Буртин 1987:38].
Противоположное мнение высказала А.Латынина: «Достаточно
полистать газетные подшивки, чтобы убедиться хотя бы в том, что успешная травля Пастернака прошла именно в то светлое время, когда, по Буртину, были возможности “открытого самовыражения для каждого течения мысли”. И каковы были возможности для самовыражения присутствовавших на известных встречах Хрущёва с интеллигенцией? На право открытого самовыражения могли рассчитывать только те, кто прозрел на волне XX
съезда настолько, насколько им это позволили» [Латынина 1988:17]. Исследователи продолжают полемику, начавшуюся между журналами «Новый мир» А.Твардовского и «Октябрь» В.Кочетова, так называемыми лагерями «шестидесятников» и «охранителей» [Н.Лейдерман, М.Липовецкий 2003:92].
Обсуждение не прекратилось и в последующие годы. П.Вайль и А.Генис в книге «60-е. Мир советского человека» (1988) характеризуют эпоху шестидесятых как «мир накануне праздника»: «Плакаты, заголовки газет, радиопесни, призывы с трибун - всё напоминало человеку шестидесятых: жизнь прекрасна! А прекрасна она, прежде всего, потому, что будет ещё прекраснее. В то время как сталинские годы постулировали: жить стало лучше, жить стало веселей, 60-е делали упор на предстоящих радостях... В 60-е смеялись все и смеялись не “над чем”, а “отчего”...» [Вайль, Генис 2001:142]. Критический отзыв на эту работу дала О.Седакова в статье “Шум и молчание шестидесятых”. Она упрекает аторов в празднично-бравадной упрощённости (“не все рождаются сангвиниками”), с которой они передали атмосферу тех лет. По её мнению, картина 60-х получилась плоская, как плакатная графика. «Возвращение из лагерей, прошедшая без выяснения отношений встреча двух Россий: той, которая сажала, и той, которая сидела, по слову Ахматовой; «Доктор Живаго», поднятая им волна послехристианского возрождения, о которой за более шумными и массовыми обращениями 70 - 80-х забыли, - вещи, в которых не было ничего от комсомольского водевиля, на фоне которых кукурузная и космическая кампании, да и культ Папы Хэма выглядят странным бездумием не только из их ближайшего прошлого, но и из их ближайшего будущего» [Седакова 2000:51].
Не принял позицию П.Вайля и А.Гениса Б.Парамонов: «Мои друзья написали книгу, в которой мираж, придуманный заскучавшими палачами, выдали за социальную историю шестидесятых» [Парамонов 1998:201]. Для него «оттепель» - это попытка возродить уже умерший коммунистический

в Ленинград, где ждут меня друзья, тоже оторванные от народа, старые книги с обвисшей бахромой, истлевшие нитки, истлевшие связи с народом» [Аксёнов 2001:134]. Тем не менее, Павел участливо относится ко всем своим попутчикам, прерывая своё путешествие с тем, чтобы решать их мелкие проблемы, семейные склоки. «Дуров злился. Какого чёрта он стоит здесь, почему он даёт себя вовлекать в разные никчёмные истории, зачем он входит в чужие, совсем не нужные ему жизни? Если это называется «связь с народом», то пошла она подальше, эта связь» [Аксёнов 2001:134]. Творцы подобны главному герою, они принадлежат общему социально-этическому локусу, но это отнюдь не всегда гарантирует взаимопонимание между ними. А случайный попутчик Аркадиус понимает неприкаянного артиста, читает ему свои стихи:
«Я разобью театрик без рампы и кулис,
Входите без билетов - приехал к вам артист!
Расскажет вам историю Про шхуну из надежд,
Которую построили Четырнадцать невежд.
Корабль из речки меленькой Отчалил в океан,
Четырнадцать бездельников И капитан Иван
На деревенской улице театр без стен и крыш,
Артист играет весело, а получает шиш» [Аксёнов 2001:184].
Это стихотворение отражает сущность того самого загадочного Жанра, в поисках которого Дуров колесит по свету, а также всю жизнь героя, его окружение и привязанности: «Четырнадцать бездельников и капитан Иван... Какое странное совпадение чисел! Четырнадцать бездельников и капитан Иван - всего значит пятнадцать. Как раз столько нас и осталось. Боже! Меня вдруг бросило в жар - да ведь есть же и Иван среди нас!... Он когда-то