Художественная эволюция сказовых форм в творчестве Н.С. Лескова : стилевые аналоги "Заячьего ремиза" и "Очарованного странника"

• Автор: Рудомёткин, Игорь Владимирович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Воронеж
• Количество страниц: 150 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение

Глава 1 Типологическая общность двух повестей

§ 1. Названия, подзаголовки, тип героя

§ 2. Композиция повествования “Заячьего ремиза” и ее семантика

Глава II Художественная специфика повествовательных моделей в

“Очарованном страннике” и “Заячьем ремизе”

§ 1. “Соотносительность” слова повествователя и слова

героя

§ 2. Ключевые слова как способ авторской оценочности

ремиз”
Заключение
Литература

Введение
Вопрос о месте и значении Н.С.Лескова-художника в истории отечественной литературы связан не только с особой самобытностью его стиля, разнообразием художественных форм и необыкновенным богатством языка, но и с уникальностью бытования его художественных идей.
Внешняя непохожесть Лескова на его предшественников и современников побуждала к оценке его художественного феномена как не имевшего аналогов в русской литературе. Органическая связь Н.С.Лескова со всей историей русской литературы стала очевидной сравнительно недавно. В его творчестве прослеживаются многообразные отношения с самыми различными историческими пластами русской словесности. “Эти органические связи сами по себе свидетельствуют о его творчестве как о закономерном явлении национальной культуры”,- считает Д.С.Лихачев (117,12). Лишь со временем осознали, что у него как у мастера слова есть и свои предшественники (Стерн, Н.В.Гоголь, Вельтман, В.И.Даль), и во многом близкие ему современники, (И.Ф.Горбунов, Гл.И.Успенский, А.Н.Островский, А.И.Левитов и др.) а также последователи, по-разному продолжавшие его художественные традиции (прежде всего4
А.М.Горький), а позднее (в первую очередь в отношении к поэтике) -М.Зощенко.
Такая общность объясняется в первую очередь тем, что Н.С.Лесков так же, как и писатели-народники, оказался у истоков особого периода русской литературы, когда возникает насущная потребность “не выдумывать”, а “фотографически” точно воссоздавать реальность, <...> характерную для разных направлений и стилей” (56,6). Художники-бытописатели пытались изменить “классическое” построение произведения. Интерес к течению живой жизни, к потоку сознания

естественного человека, к психологии народа определяет характер повествования.
Для писателей этой эпохи стала естественной трансформация традиционных жанров, когда последние “диффузировали и видоизменялись до неузнаваемости ” (146,226), когда “...роман и повесть теряют главенствующее положение, в то время как записки, мемуары, письма и т.п. пользуются особым успехом
Творчество Н.С.Лескова соответствовало запросам времени, но понимание общественной и эстетической значимости его произведений пришло не сразу. Подлинно научное осмысление творческого наследия писателя относится уже к началу нового, двадцатого века. Писатели, явно ориентирующиеся на устность, на язык улицы, теперь по-новому оценивают и особую роль “волшебника слова”. Острый интерес к лесковскому сказу становится импульсом для научного освоения специфики лесковской прозы. “Подобно тому, как мольеровский Журден был поражен известием о том, что он пятьдесят лет говорил прозой, литературная практика сказа долгое время оставалась теоретически необоснованной, неосознанной” (136,13).
Сам интерес к изучению сказа был обусловлен особым вниманием тогдашней филологической науки к проблемам звучащего слова, специфической роли живого слова в литературном тексте, что способствовало появлению работ Б.М.Эйхенбаума, В.В.Виноградова, М.М.Бахтина.
Сам термин “литературный сказ”, обозначавший новый тип прозаического повествования, появился в работах представителей “формальной школы” в 20-е годы XX века. “Формалисты” не ставили своей целью осмысление семантики стиля. Их интересовали только его признаки и причины возникновения в литературе. Тем не менее, именно “формалисты” теоретически обосновали типологию сказа и вышли на новый уровень осмысления прозы вообще.
как отходит этот дух, обременённый надетыми на него телесными болванами” (1,589).
Если в 70-е годы в творчестве Н.С.Лескова как своеобразный отклик на реформаторство Александра II появляются персонажи, чьё мировосприятие, соответствуя сути христианского гуманизма, противостоит буржуазному меркантилизму, глухоте “ко всяким высшим вопросам”, общественному бездействию (образ “народной княгини” Варвары Протозановой с её провинциальным окружением из “Захудалого рода”, образ дикаря-язычника из рассказа “На краю света” и др.), то произведения рубежа 80-90-х годов становятся “обвинительным актом над жизнью” (200,382). Означает ли это дискретность творческой эволюции писателя? Некоторые общие черты, принадлежащие разным её этапам “Очарованном страннике” и “Заячьем ремизе” позволяют соединить творческие искания Лескова в линию.
В композиционном плане указанная общность проявляется в принципах подачи материала, определённого Н.С.Лесковым в подзаголовках “Очарованного странника” - “Его жизнь, опыты, мнения и приключения” и “Заячьего ремиза” - “Наблюдения, опыты и приключения Оноприя Перегуда из Перегудов”, предполагающих развёрнутость повествования во времени, наличие картин, захватывающих “большие кругозоры”, представляющих “многообразные сцены действительности с её разнообразными элементами”. Не случайно Н.С.Лесков сравнивал жизнь человека с “развивающейся со скалки хартией” (46,261-262).
Сходство этих произведений проявилось и в форме повествования. “...Форма эта мне кажется очень удобною, - писал Н.С.Лесков, - она живее, или, лучше сказать, истовее рисовки сценами, в группировке которых и у таких больших мастеров, как Вальтер Скотт, бывает видна натяжка, или то, что люди простые называют “случается точно, как в романе”. (112,XI,452)