Художественное единство "человек-вещь" в сборнике "физиология Петербурга" : станволение поэтики натуральной школы

• Автор: Красушкина, Анна Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Череповец
• Количество страниц: 208 с. : ил.

Глава 1. Статус вещи и тип героя (первая часть «Физиологии Петербурга»)
§ 1. «Петербург и Москва» В.Г. Белинского
§ 2. «Петербургский дворник» В. Луганского (В.И. Даля)
§ 3. «Петербургские шарманщики» Д.В. Григоровича
§ 4. «Петербургская сторона» Е.П. Гребенки
§ 5. «Петербургские углы» Н.А. Некрасова
Выводы по Главе I
Глава II. Вещный мир в системе жизненных ценностей человека (вторая часть «Физиологии Петербурга»)
§ 1. «Александринский театр» В.Г. Белинского
§ 2. «Чиновник» Н.А. Некрасова
§ 3. «Омнибус» Говорилина (А.Я. Кульчицкого)
§ 4. «Лотерейный бал» Д.В. Григоровича
§ 5. «Петербургский фельетонист» И.И. Панаева
Выводы по Главе II
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ

«Среди "трудных" вопросов изучения русской литературы один из самых сложных и своеобразных - "натуральная школа"», - пишет Ю.В. Манн1. Отмеченная исследователем сложность изучения натуральной школы как особого явления в русской литературе XIX века обусловлена отсутствием единого взгляда на роль натуральной школы в становлении, русского реализма, этапы ее развития, состав участников, формы организации, методологию школы и т.д. При этом в пылу критических и научных споров об общественной значимости натуральной школы вопросы, касающиеся ее поэтики, зачастую воспринимались как второстепенные. К числу таких вопросов относится изучение вещного мира - категории поэтики, непосредственно связанной с основной проблематикой натуральной, школы — взаимоотношениями человека и среды.
Недостаточное внимание к вопросам поэтики, особенно; - поэтики' ранних произведений натуральной школы, во- многом, объясняет литературную судьбу сборника- «Физиология Петербурга», изданногоH.A. Некрасовым, в 1845 году. Острые споры по поводу направленности книги, разгоревшиеся сразу же после выхода ее первой части, нередко переходили в полемику о путях развития русской литературы, оставляя в стороне художественную природу произведений, составлявших сборник. К тому же духовный наставник новой школы, В:Г. Белинский, во-«Вступлении» к «Физиологии Петербурга» предупредил читателя, что ее составители «совершенно чужды притязаний на поэтический, или-художественный талант»2. Возможно, именно по- этой, причине- сам Белинский; много писавший о-натуральной школе: ее общей направленности и- новой социальной трактовке действительности, типе героя и манере изображения среды, методе и пр. - не уделял специального внимания поэтике
1 Манн Ю.В. Философия и поэтика натуральной школы // Проблемы типологии русского реализма: Сб. ст. / Под ред. НЛ. Степанова, У. Р. Фохта. - М., 1969. - С. 130. ,
2 Физиология Петербурга / Подгот. текста, вступ. ст. и примеч. В.А. Недзвецкого. - М., 1984. - С. 40. Далее ссылки на это издание даются за текстом в квадратных скобках.
произведений, составивших альманах. На программное издание натуральной? школы по-своему обратили внимание ее оппоненты — защитники романтической эстетики, а также критики-славянофилы (Ф.В. Булгарин, К.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, A.C. Хомяков и др.)1. Главным пороком натуральной школы они считали исключительное внимание к изображению «грязи жизни»; поэтому и «Физиология Петербурга», и другие издания натуральной школы оценивались ими отрицательно. «Как бы то ни было, но-это физиология не Петербурга, а петербургской черни», - писал рецензент «Маяка» по поводу выхода некрасовского альманаха («Маяк», 1845 год, т. 21, с. 8. Раздел «Новые книги») [17].
В' защиту натуральной школы с ее «оригинальными приемами в изображении действительности»2 высказывались такие современные ей критики, как В.Н. Майков и А.Н. Плещеев, обратившие внимание в.своих статьях и рецензиях на некоторые характерные аспекты поэтики новой школы. В то же время в статье «Нечто о русской? литературе в 1846 году», посвященной натуральной школе, В.Н: Майков пишет о том, что натуральная? школа «не изобрела никакого нового эстетического принципа и держится тех же начал, которые осуществлены в созданиях великих художников, всех веков и всех народов» 3. Таким образом, современников натуральной-школы интересовали преимущественно ее методология и эстетика, выразившиеся, в том числе, и в «Физиологии Петербурга».
В спорах о значении «гоголевской школы»4, не стихавших вплоть до начала XX века, обозначились основные тенденции ее дальнейшего изучения: история становления, состав школы, этапы ее развития, метод и жанры.
1 Самарин Ю.Ф. О мнениях «Современника», исторических и литературных // Москвитянин. - 1847. — 4. 2; Хомяков A.C. О возможности русской художественной школы // Московский литературный и ученый сборник. - 1847, статьи К.С. Аксакова в «Русской беседе» и др.
2 Майков В.Н. Нечто о русской литературе 1846 года // Майков В.Н. Литературная критика. Статьи. Рецензии.-Л., 1985.-С. 179, 185.
3 Там же. — С. 185.
4 Миллер О. Сущность гоголевского направления // Миллер О. Русские писатели после Гоголя. - СПб., 1890; Шенрок В.И. Кто был родоначальником реального направления в нашей литературе // Русская старина. -1902.-№ 2; Мочульский В.Н. Что завещал Гоголь созданной им натуральной школе // Сб. Новорос. ун-та. -Одесса, 1909; Леонтьев K.H. О романах Л. Толстого. Анализ, стиль, веяние. - М., 1911 и др.

ходит в пальто, чтобы «без нарушения приличия, принимать визиты запросто» [61], и носит из тех же соображений приличия «хотя и засаленные, но желтые перчатки» [58].
Смена статуса при помощи костюма свойственна даже самым бедным обитателям столицы. Например, «петербургские швейки и вообще все простые женщины, усвоившие себе европейский костюм, предпочитают шляпки чепцам», - пишет Белинский [65]. Вообще, по замечанию критика, в северной столице то, к какому сословию принадлежит человек, «можно узнать только по его манерам, но не всегда по его платью» [65]. Такая «игра в переодевание», знаменующая стремление человека выдать желаемое за действительное, сходна с маскарадом, но это сходство лишь внешнее. Свойственная маскараду непринужденность в указанных случаях отступает перед регламентом, необходимостью выполнять условия «хорошего тона», принятые на «сцене» и «за кулисами» Петербурга.
Не только человек, но и вещи как бы надевают маски, костюмы для того, чтобы соответствовать «пьесе» под названием Петербург. «Здесь самые скверные санишки сделаны на манер будто бы хороших и покрыты полостью из теленка, но похожего на медведя, а полость покрыта чем-то вроде сукна», - пишет Белинский [57]. В одном предложении, по отношению к одному объекту, саням, использованы три конструкции со значением сравнения: «будто бы», «похожего на медведя», «чем-то вроде сукна»; именно при помощи такого «переодевания» «скверные санишки» превращаются в респектабельные сани. Однако их «превращение» санкционировано человеком, который вынужден все окружающие предметы (и себя самого при помощи них) вписывать в петербургский контекст.
Маленьким людям свойственно «передразнивать быт большого света» для обретения «сладостной самоуверенности, что и они тоже большой свет» [57], пишет Белинский, подтверждая наблюдения Ч. Диккенса, еще в 1835 году подмечавшего склонность людей, «занимающих незаметное положение в жизни, перенимать обычаи и повадки тех, кто волею судеб вознесен над