Прозаическая циклизация и ее роль в русском литературном процессе 1820-30-х гг.

• Автор: Шрага, Евгения Александровна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 234 с.

Содержание
Введение
Глава 1: Диалогический цикл и «переходные» формы: в сторону цикла
1.1.«Немецкая традиция»: к проблеме займегвованпос ги формы
1.2. Принцип дискретности
1.3. Принцип единства: чтение и рассказывание
1.4. Выводы
Глава 2. Судьба диалога в цнюшзованпом тексте
2.1. Н. В. Гоголь: былинка и светский разговор
2.2. А. С. Пушкин: рассказ о рассказчике в «Повестях Белкина»
2.3. Повести с диалогической рамкой и «Русские ночи»
2.4. Выводы
Глава 3. Альтернативы диалогу
3.1. Фабула путешествия и эпистолярное повествование
3.2. К проблеме мотивной структуры цикла
3.3. Выводы
Глава 4. Сборники в эволюции циклизоваипой формы
4.1. «Мечты и жизнь» II. Полевого: сборник и цикл
4.2. Сборники Н. Павлова: альтернатива многосубъектности
4.3.«Арабески» и «Миргород»: обещание будущего
4.4. Проблема несобранных циклов
4.5. Выводы
Глава 5. Циклизация и русский классический роман
5.1. Роль цикла в создании большой повествовательной формы
5.2. «Мертвые души»
5.3. «Герой нашего времени»
5.4. Выводы
Заключение
Список литературы
Введение
Одна из наиболее существенных и до спх пор не вполне решенных проблема цикловедения: какие именно тексты могу г и должны быть отнесены к циклическим, то есть проблема границ рассматриваемого явления. Между тем эго первый вопрос, который встает перед исследованием и от решения которого во многом зависят пути дальнейшего анализа и, соответственно, его результаты. Тем, как этот вопрос решался до сих пор, обусловлена и мера изученности явления на сегодняшний день — то, какие именно аспекты рассмотрены подробнейшим образом, а какие остаются за пределами внимания исследователей.
Нерешенность вопроса об объеме явления связана главным образом с той высокой вариативностью, которую допускает цикл. «...Многообразие циклических форм в литературе настолько велико, а представления о них настолько противоречивы, что в литературоведении до сих пор нет еще более или менее ясного понимания того, что же собственно следует понимать под словом "цикл"»1. Вариативность форм циклизации не только уводит or точного определения, но скрывает и сам объект исследования.
Какой в этой ситуации может быть исследовательская позиция? — Возможный и самый, казалось бы, надежный путь — «допускать различия в употреблении понятия и при этом не смешивать объекты анализа, не вносить ненужную путаницу в цели и методы их исследования»2. Речь идет об ограничении, действительно необходимом в ситуации, когда разнообразие текстов так велико, что любая попытка свести их вместе и рассматривать с одной, общей для всех точки зрения оказывается интерпретаторским насилием и не дает результатов. Позиция эта позволяет
1 Дарвин М. Н. Художественная циклизация лирики // Теория литературы: В 4-х тт. Т. 3. М., 2003. С. 467.
2 'Гам же. С. 477.
обойти волчыо яму неопределенное ш и успешно анализировать конкретные (пусть и разнообразные) проявления циклизации.
Достаточно успешную реализацию такой позиции можно видеть в многочисленных как русских, так и зарубежных исследованиях поэтики лирических циклов3. Почему можно предполагать, что проблема вариативности предмета исследования может встать более остро при разговоре о прозе?
Считается, что наиболее естественной, «соответствующей специфике литературного рода»1, циклизация является именно для лирики. Стиховая речь действительно может быть увидена как «органичный, "готовый" язык циклообразования»3, если одним из важнейших структурных механизмов цикла признать его повышенную ассоциативность, актуализированность парадигматического принципа смыслообразования. («В пределах цикловой конструкции ассоциативность выступает в качестве универсального конструктивного механизма художественной семаптизации целого»6). Второй особенностью, которая провоцирует циклообразование в поэзии, признается «ослабленность границ» лирического текста7. Несколько стихотворений могут быть «объединены в единую поэтическую структуру при помощи самых различных конструктивных приемов, главным из которых является единая сквозная тема или, что еще чаще, единая авторская эмоция»8. То есть лирический цикл осуществляется в первую
' Вог лишь некоторые из них: АльмиИ. JI. Сборник Е. А. Баратынскот «Сумерки» как лирическое единство // Альми И. Л. О поэзии и прозе. СПб., 2002; Вельская Л. J1. Сфукгура лирическою цикла (С Есенин «Любовь хулигана») // Проблемы сюжета и жанра художественного произведения. Алма-Ата, 1977, Дарвин М. Н. Поэтика лирического цикла («Сумерки» Е. А. Баратынского). Кемерово, 1987; Сапоюв В. А. Поэтика лирического цикла А. А. Блока. АКД. М., 1967; Спросе Л. В. Лирический цикл в дооктябрьской поэзии А. Блока и проблемы циклообразовацця у русских символистов. АКД. Тарту, 1988; Старк В. П. Стихотворение «Отцы пустынники и жены непорочны...» и цикл Пушкина 1836 г. // Пушкин. Исследования и материалы. Т. 10. Л., 1982; Фомичев С. А. «Подраж-ания Корану». Генезис, архитектоника и композиция цикла // Временник пушкинской комиссии 1978. Л., 1981; Millier J. Das zyklische Prinzip in der Lyrik// Germanisch-romanische Monatsschrift 20. Heft 1/2. Heidelberg. 1932; Mustard II. The lyric cycle in German literature. NY, 1946; Der russische Gedichtzyklus. Ein Handbuch. Heidelberg, 2006; Sloane D. A. Alexandr Blok and the Dynamics of the Lyric Cycle. Columbus, Ohio, 1988.
’ Дарвин М. H. Художественная циклизация лирики. C. 478.
5 Ляпина Л. Е. Циклизация в русской литературе XIX века. СПб., 1999. С. 31.
6 Там же. С. 15.
7 Ляпина Л. Е. Циклизация в русской литературе 1840-60-х гг. АДД. СПб., 1995. С. 15.
8 Сапогов В.А. Лирический цикл и лирическая поэма в творчестве А. Блока // Русская jiiucpaiypa XX века (дооктябрьский период). Калуга, 1968. С. 182.

В той мере, в какой граница между повестью и рамкой остается непроницаемой, решение проблемы соотношения мышления и реальности локализуется в сфере вербальной и может быть сформулировано как стремление преодолеть случайность слова, то есть поиск слова, адекватного миру, одинаково значимого как внутри рассказа, гак и в рамочной повести (в пространстве рассказывания). Но и возможность обнаружить такое общезначимое слово— это возможность нарушить границу между рассказом и рамкой. И если рассматривать аналогичные диалогизироватшые циклы, то в большинстве из них обнаружится тенденция к нарушению іраниц и, соответственно, нарушению строгой диалогической организации цикла.
В «Вечере на Хопре» (1834) Загоскина предпосылками такого разрушения границы между рассказом и рамкой становится то, что герои принимаются рассказывать истории про себя («Пап Твардовский», «Белое привидение») или своих близких родственников н знакомых («Нежданные гости», «Концерт бесов», «Две невестки»). Точка отсчета, таким образом, переносится в пространство наличной действительности. Исходом спора о достоверности должна определиться оценка жизненного опыта рассказчиков, то есть вставная повесть должна стать свидетельством о повести «головной» (если воспользоваться словом Б. Эйхенбаума6'1). У Загоскина сам текст уже отошел от типа цикла-энциклопедии, граница, а вместе с тем и потребность в ее разрушении, даны с самого начала. Однако потребность эта не реализуется до тех нор, пока в числе историй из жизни не рассказывается предание — история того дома, в котором собрались собеседники («Ночной поезд»). Предание задает событиям цикла иные координаты: противопоставление событий прошлых (недостоверных) и нынешних снимается потенциальной повторяемостью и — реальным повторением того, о чем повествует предание. Повторение событий
64 Эйхенбаум Б. М. «Герой нашего времени» // Ис горня русского романа: В 2-х гг. М.-Л., 1962 Т. I. С. 289.