В.И. Даль как литератор

• Автор: Путилина, Светлана Владимировна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2008
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 143 с. : ил.

Содержание
1. Глава первая. Введение. Постановка проблемы
2. Глава вторая. В. И. Даль и натуральная школа
§ 1. Место Даля в натуральной школе и проблема эволюции Даля
§ 2. Рассуждения Даля о языке
§ 3. Понимание народности у Даля
§ 4. Композиционные принципы прозы Даля
§ 5. Идеи социального детерминизма в натуральной школе и в произведениях Даля. Язык автора и язык героя
§ 6. Вечные сюжеты в творчестве Даля. Проблема адресата
3. Глава третья. «Толковый словарь живого великорусского языка»: проблема беллетризации
§ 1. Формы беллетризации и проблема эпичности «Словаря...»
§ 2. Авторские обращения и проблема адресата в «Словаре...»
§ 3. Сравнительный анализ лексико-этнографического материала в очерке «Уральский казак» и «Толковом словаре живого великорусского языка» В. И
4. Заключение
5. Список литературы

ГЛАВА ПЕРВАЯ. ВВЕДЕНИЕ. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Положение, которое занимает в истории русской культуры В. И. Даль, можно назвать парадоксальным. С одной стороны, авторитет этого имени несомненен, оно знакомо каждому читателю. В непрофессиональной среде сформирован даже некий мифологизированный образ Даля как «мудрого старца» (возможно, знаменитый юнгианский архетип действительно имеет отношение к этому образу). В рамках этого мифа Даль предстает мудрым стариком, не имеющим специального образования, но влюбленным в русскую речь и озабоченным идеями просвещения простого народа. Миф этот столь силен, что даже многие учителя-филологи навязывают своим ученикам такой образ. Достаточно посмотреть на обложку популярной книги М. Булатова и В. Порудоминского «Собирал человек слова»1, чтобы наглядно увидеть проекции этого мифа. Известный ученый, занимавший, кроме всего прочего, видное общественное положение, изображен на обложке полукре-стьянином-полукупцом на фоне таинственных сундуков, очевидно, символизирующих кладезь народной мудрости. Не менее характерны и слова Даля, приведенные в аннотации той же книги: «Я полезу на нож за правду, за отечество, за Русское слово, язык».
Разумеется, в профессиональной среде проекции этого мифа слабее, хотя нельзя сказать, чтобы они вовсе не ощущались. В частности, в недавно защищенной кандидатской диссертации О. В. Опря «Фольклорные традиции в творчестве В. И. Даля» (Самара, 2003) эти проекции ощутимы весьма отчетливо. Впрочем, возможно, сама тема диссертации О. В. Опря настраивала на подобное восприятие Даля, и в целом автору удалось создать очень интересное исследование. Нас сейчас более интересует то, что филологическая традиция допускает саму возможность подобного прочтения. Подобное восприятие писателя и ученого - большая редкость; в русской литературе, пожалуй, лишь И. А. Крылов в этом смысле в чем-то схож с Далем, но в случае
1 Второе издание. М., 1969.

с Крыловым более или менее понятны причины такого восприятия: мы сталкиваемся с проекцией образа автора на реального человека, само творчество Крылова, прежде всего знаменитые басни, провоцирует увидеть автора «мудрым старцем». В то же время литературное творчество Даля, воспринимаемое в основном в плане притяжения-отталкивания по отношению к традициям натуральной школы, казалось бы, таких оснований не дает.
Важнейшее лексикографическое создание Даля - толковый словарь -также само по себе не обязывает к каким-либо коннотациям. Вокруг других авторов известных словарей (скажем, столь популярного в России словаря С. И. Ожегова) не структурируются никакие мифы или культы. Значит, в самом феномене Даля есть какая-то тайна, загадка, и простые решения здесь едва ли возможны.
Итак, с одной стороны, авторитет Даля огромен, его роль в русской культуре трудно переоценить. С другой стороны, каждая отдельная «составляющая» его обширного наследия вызывает отнюдь не однозначные реакции. В частности, отношение к литературному наследию Даля колеблется в очень широком диапазоне. Даля-писателя высоко ценили А. С. Пушкин2, Н. В. Гоголь3, В. Г. Белинский4, И. С. Тургенев5 и другие корифеи русской литературы. Их суждения весьма авторитетны и, разумеется, не могут быть игнорированы. В то же время не менее авторитетны и противоположные суждения:
Н. Г. Чернышевский6, А. М. Горький7, А. Н. Пыпин8 - вот только некоторые имена литераторов и критиков, отказывавших прозе Даля в художественно-

Отношениям Пушкина и Даля посвящен специальный раздел монографии Ю. П. Фесенко «Проза В. И. Даля: Творческая эволюция» (Луганск - СПб ,1999).
3 См.: Гоголь Н. В. Поли. собр. соч. В 14т. М.; Л. 1937-1952. Т. 8. С. 424.
4 См.: Белинский В. Г. Поли. собр. соч. В 13т. М.; Л. 1953-1959. Т.10. С. 82.
5 См.: Тургенев И. С. Поли. собр. соч. М.; Л. 1960- 1968. 'Г. 7. С. 35.
6 Следует заметить, что отношение Чернышевского к творчеству Даля не было однозначным. Оно менялось от лояльного отношения до резкого неприятия. Ср. замечания 1848 г. (Поли. собр. соч. М. 1939-1953. Т. 1. С. 163) и критику 1850 - 60-х гг. (Т.4. С. 872 - 873. Т.7. С. 983-986).
7 Отношение Горького к Далю тоже было неоднозначным. Так, в 1929 году в письме И. Ф. Жиге Горький позитивно оценивает Даля и даже называет его «основоположником русского очерка» (Горький А. М. Собр. соч. в 30 т. 1955. Т 30. М., С. 147). Однако более известны критичные суждения Горького 1933 г., где Далю отказывается в художественном таланте.
8 Несмотря на высокую оценку деятельности Даля как этнографа (Пыпин Л. Н. История русской этнографии. СПБ, 1890 т. I, XI), отношение Пышша к Далю как писателю и лингвисту было более прохладным.

«Поэзия и проза Ал.Блока»78 формулирует, как известно, две модели творческого пути: путь-позицию и путь-развитие: «Понятие писательского пути предполагает возможным, по крайней мере, два основных истолкования. В одном случае можно говорить о пути писателя, прежде всего, как о его позиции, в другом, включающем и первый случай, - как о его развитии. Позиция писателя - это его кредо, избранное им моральное и идейно-эстетическое направление. О писателе, занявшем определенную позицию в жизни и в литературе, говорят, что он «идет своим путем» или «таким-то путем». И этот писатель, как и всякий писатель, как и всякий человек вообще, в какой-то мере эволюционирует. Но в первом случае эта эволюция не является характеризующим, демонстративным признаком писателя и, конечно уж, не составляет особой темы в его творчестве»79. Таким образом, путь-позиция предполагает относительную стабильность основных идейно-эстетических принципов и развивается либо экстенсивно (как, скажем, в случае с Ф. И. Тютчевым), либо спиралевидно (вариант Ф. М. Достоевского). В любом случае, мы имеем дело с изначально заданными параметрами авторского художественного мира и -как результат этого - с относительной невыраженностыо темы личностной судьбы. Путь-развитие, по Максимову, - это путь постоянного поиска и самоотречения, что ни в коем случае не отрицает его цельности и, возможно, даже изначальной заданное™ (варианты Л. Н. Толстого и А. Блока). Если использовать схему Максимова, можно сказать, что творческая эволюция Даля целиком укладывается в модель экстенсивного пути-позиции, здесь не ощущается даже характерной для Достоевского спирали, когда те же идеи разрабатываются и осмысливаются на новом витке.
В связи с этим вернее, на наш взгляд, акцентировать внимание на неких опорных концептах художественного мира Даля, а не пытаться понять логику их изменения и развития. Близость натуральной школе была для Даля не отправной точкой самостоятельного развития, как, скажем, для Достоевско-
78 Максимов Д. Е. Поэзия и проза Ал.Блока Л., 1981. С. 6-19.
79 Там же. С. 10.