Проза О.М. Сомова: художественный мир и способы его моделирования

• Автор: Костылева, Ольга Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Пятигорск
• Количество страниц: 191 с.

СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. ФАНТАСТИЧЕСКАЯ ОБРАЗНОСТЬ И СПЕЦИФИКА

ЕЕ ПРЕЛОМЛЕНИЯ В РОМАНТИЧЕСКОЙ ПРОЗЕ

О.М. СОМОВА

1.1. Ирреальный художественный мир рассказов и повестей Сомова

1.2. Псевдо-ирреальное в сюжетах Сомова

1.3. «Странно-необычное» в произведениях с нефантастическим

сюжетом

1.4. Организующая роль хронотопа в создании сомовской поэтики фантастического

1.5. Прием метаморфозы в системе образности прозы Сомова

Выводы
ГЛАВА 2. СМЕХОВОЙ МИР О.М. СОМОВА
2.1. Смех как средство моделирования художественного мира
2.2. Смешное и страшное: мистический гротеск Сомова
2.3. Квазимифологические сюжеты: пародийный модус
повествования
2.4. Юмор в произведениях с нефантастическим сюжетом
2.5. Ирония и особенности ее реализации в текстах О. Сомова
2.6.Карнавализация: народно-праздничные формы смеха
2.7.Юродство как трагический вариант смехового мира прозы
О. Сомова
Выводы

ГЛАВА 3. О.М. СОМОВ И РАЗВИТИЕ РУССКОЙ ПРОЗЫ
I ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА: ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНАЯ
ПАРАДИГМА
3.1.Интертекстуальные связи как механизм формирования смыслового пространства произведения
3.2. Творчество О. Сомова в контексте русской романтической прозы
1820-3 0-х годов
3.3. Сомов и Гоголь: межтекстовый диалог
3.4.Сомов и Пушкин: общность замыслов и специфика их
реализации
Выводы
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

ВВЕДЕНИЕ
Круг деятельности Ореста Михайловича Сомова (1793 - 1833), одного из ярких представителей литературного движения первой трети XIX века, достаточно широк. Поэт и прозаик, журналист и редактор, переводчик и критик, Сомов внес значительный вклад в отечественную словесность, находившуюся в напряженном поиске самостоятельных путей развития.
Незаурядный литературный деятель, современник Пушкина и Гоголя, он долгое время был известен прежде всего как теоретик романтизма и критик, журналист и редактор. Собственно художественное творчество О. Сомова многие годы оставалось в тени и не испытывало на себе интенсивного исследовательского интереса литературоведов. Между тем, как отмечает
Н. Петрунина, «этот скромный писатель - участник не тех пиршеств ума и таланта, которыми богата эпоха 1820-х - 1830-х гг., а ее будничной, повседневной жизни - оставил свой след в истории формирования русской прозы» (Петрунина, 1984: 4).
Культурная парадигма отечественной словесности первой трети XIX века, как известно, отличалась разнонаправленностью и неоднородностью. В первую очередь это касалось художественной прозы, находившейся в стадии становления и, в силу данного обстоятельства, характеризовавшейся особой активностью в поиске оригинальных и плодотворных путей решения стоящих перед ней эстетических задач. Рассматриваемая эпоха породила не только вершинные достижения Пушкина и Гоголя, но и довольно большой массив литературы «второго ряда» - неоднозначной по своей ценности, но чрезвычайно важной для формирования «срединного пространства литературы» (В, Хализев). Имеется в виду прежде всего круг произведений, которые не обладают художественной масштабностью и ярко выраженной оригинальностью, но способствуют обсуждению проблем своей страны и эпохи и отвечают интеллектуальным и духовным запросам современников, а в ряде случаев и потомков (см. Хализев, 1999: 132). Авторы беллетристики «второго ряда» необходимы и важны для т.н. «большой литературы», так как составляют
фантастику, ограничивая прямое вмешательство чудесного в основной сюжет, то целый арсенал средств тлі. завуалированной фантастики, «странно-необычного» (по терминологии Ю. Манна), напротив, помогает сохранить ауру волшебства, не нарушая причинно-следственных связей и законов материального мира. Эти «пограничные» области фантастики удерживают повествование в рамках реальности, но при этом намекают и на возможную ирреальную трактовку событий и образов.
Такие намеки чаще пародийны, чем серьезны, но не будем забывать, что пародийные ассоциации — это «вывернутые наизнанку» серьезные. В первую очередь нас интересуют смыслы, связывающие человека с колдуном, бесом, и т.д., то есть нечистой силой. Как было отмечено выше, в одной из легенд «Сказок о кладах» действует колдун -знахарь, обладавший магическими способностями к врачеванию. В современном автору сюжетном времени есть его пародийный двойник - это жид Ицка Хопылевич Немеровский.
Ицка Хопылевич, иронично характеризуемый автором как «честный еврей», стоит особняком в системе действующих лиц «Сказок о кладах». Повествователь отмечает двойственную социальную характеристику персонажа. Будучи мельником, тот находится в гуще событий, собирает новости, рассказывает истории, распространяет слухи. «Мельница в малороссийской деревушке есть род сельского клуба порядочных людей», — поясняет О. Сомов. В то же время обозначено обособленное социальное положение героя: он иноземец, приобщенный к тайне, а потому «чужой».
«Честный еврей» выдавал себя «за отличного искусника в строении плотин и в разных таких хозяйственных делах, при коих простодушные малороссияне предполагают отчасти сверхъестественные знання». «Так, например, - продолжает автор, - знающий мельник, строитель плотин, пасечник... и некоторые другие подобные им лица почитаются малороссийским простолюдием за знахарей или колдунов» (Сомов, 1984: 190).
«Врачество, умельство разного рода, "хитрости художнические", связанные с приобщением к знанию, одновременно означают и постижение