Знаковая природа абсурда в творчестве А.И. Введенского

• Автор: Шамарин, Александр Вадимович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2009
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 174 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение

ГЛАВА 1. Иероглиф в творчестве А.И Введенского

1.1 Понятие знака

1.2 Мировоззренческие основы творчества А.И. Введенского

1.3 Иероглиф как знака и его роль в творчестве Введенского

1.4 Причина обращения ОБЭРИУтов к словам-иероглифам

Выводы
ГЛАВА 2. Знаковое выражение тем Бога, времени и смерти в пьесе Введенского «Елка у Ивановых»
2.1. Метод языкового анализа пьес театра абсурда с точки зрения «постулатов нормальной коммуникации»
2.2. Бессмыслица и речевая коммуникация в творчестве Введенского и в театре ОБЭРИУтов
2.3 . Знаковое выражение тем смерти, времени и Бога в пьессе «Елка у Ивановых»
Выводы
ГЛАВА 3. Мотив поиска Бога в поэзии А. Введенского
3.1 «Факт, теория и Бог»
3.2 «Гость на коне»
3.3 «Святой и его подчиненные»
Заключение
Приложение. Некоторые пути развития «иероглифического» письма и знаковой системы ОБЭРИУтов в современной поэзии и прозе
Библиография

Введение.
Александр Иванович Введенский (1904 - 1941), один из основоположников ОБЭРИУ, родился и вырос в Петербурге. В 1931 году был арестован вместе с Д. Хармсом и в 1932 году выслан в Курск. Затем какое-то время жил в Вологде, Бо-рисоглебске, Ленинграде и Харькове, откуда в 1941 был отправлен в ссылку в Казань. По официальной версии скончался из-за болезни по пути в Казань. Его тело было выброшено из поезда, затем доставлено в морг Казанской психиатрической больницы. Место захоронения неизвестно. Как и в случае с Хармсом, при жизни публиковались в основном детские стихотворения Введенского.
Еще не так давно поздний русский авангард и произведения ОБЭРИУтов были белым пятном в истории русской литературы. Не были известны их основные тексты, не было исследований, им посвященных, за исключением работ философов, состоявших в кругу ОБЭРИУ. Сейчас ситуация изменилась. Попытки установить место А. Введенского в контексте мировой литературы стали предприниматься сразу же после литературного «воскрешения» Д. Хармса и А. Введенского в начале девяностых годов.
Важную роль в творчестве Введенского играет понятие абсурда, однако для Введенского (равно как и для всех писателей-ОБЭРИУтов) абсурд - не бессмыслица, а, напротив, жестко построенная система, цель которой — отобразить присутствие в этом мире божественного света, который и соединяет между собой разрозненные «лиловые миры»1. Все предметы и сущности в мире, по мнению Введенского, находятся в особого вида связях, установленных в момент сотворения мира и позже забытых или же неправильно истолкованных. Поиск истинных, божественных, связей между предметами и составил основу его творчества.
Актуальность, и востребованность темы обусловлены появившимся доступом к большому корпусу текстов, представляющих пропущенную страницу Б ис-
1 Блок А. О современном состоянии русского символизма // Блок А. Собр. соч.: В 6 т. - М.: Правда, 1971.-.Т. 5.-С. 334.

тории русской литературы в один из узловых моментов ее развития. ОБЭРИУты как одни из главных представителей и теоретиков абсурда долгое время находились вне поля зрения литературоведов. Между тем изданные в последние два десятилетия сочинения Д. Хармса, А. Введенского, Н. Олейникова и Н. Заболоцкого позволили по-новому оценить векторы развития русской литературы в период 1920-х - 1930-х гг. и найденные тогда новаторские решения в сфере художественного знака - в первую очередь, ключевой для А. Введенского прием иероглифического письма2 . Помимо исторической ценности открывшегося материала, этот приём необыкновенно интересен с точки зрения изучения большого среза современной литературы, активно использующей абсурд как творческий метод.
В настоящий момент литература испытывает необходимость преодоления кризиса постмодернизма, дискредитировавшего понятия смысла слова и доверия к этому слову. Прозаический или поэтический текст воспринимается как инструмент для языковой игры или просто шутки, а творческие миры, создаваемые постмодернистами, превратились в пространство для чисто формальных упражнений по применению различных литературных приемов.
Похожая литературная ситуация сложилась к началу двадцатых годов, когда символизм как направление полностью утратил свое значение, а символизм как тип художественного сознания столкнулся с нарастающим обессмысливанием собственных символов в связи с чрезмерным насыщением их различными значениями: слишком большое количество всевозможных отсылок и проекций сделало знак непонимаемым в принципе, а связи между различными предметами непостижимыми. Единый мир стал восприниматься символистами как хаос, нагромождение разных пространств, не несущих никакой идеи, а просто существующих параллельно с реальной действительностью. Точно так же сейчас воспринимается жизнь писателями-постмодернистами, видящими в ней, прежде всего, игру, глобальный гипертекст.
И точно так же, как поздние символистские тексты часто не отличимы от пародий на символистов или автопародий, постмодернистские тексты, постулирующие постоянный смех над всеми явлениями жизни, начинают теперь смеяться
2 Термин «иероглиф» был введен Л. Липавским, одним из теоретиков ОБЭРИУтов

задача ОБЭРИУтов. Не смотря на то, что хронологически абсурдизм в литературе советской эпохи был более поздним литературным течением, чем символизм, в своих истоках оба они были, видимо, сплетены воедино.
«Символическое отношение к миру столь же древне, как сама человеческая культура.. .»58 Но абсурд известен миру с не менее давних времен. «Понятие абсурда, означавшее у ранних греческих философов нечто нежелательное, связанное с противоположностью Космоса и гармонии, по сути, было эквивалентно понятию хаоса. Тем самым абсурд выступает как эстетическая категория, выражающая отрицательные свойства мира и противоположная таким эстетическим категориям, как прекрасное и возвышенное, в основе которых находится положительная общечеловеческая ценность предмета.
Понятие абсурда означало у греков логический тупик, то есть место, где рассуждение приводит рассуждающего к очевидному противоречию или, более того, к явной бессмыслице и, следовательно, требует иного мыслительного пути. Под абсурдом понималось отрицание центрального компонента рациональности - логики».59 Абсурдизация действительности, как попытка взглянуть на мир по-новому, была присуща многим крупным писателям задолго до постула-ции её как нового литературного течения. Это хорошо видно на примере творчества С.Т. Кольриджа, Л. Кэрролла, Л. Стерна и других писателей.
Конечно, нельзя говорить о прямой зависимости абсурдизма от символизма и наоборот. Эти два течения развивались параллельно, однако кризис символизма и возникновение тезиса о раздробленности и хаотичности мира сблизил их. Но для того, чтобы адекватно отражать тот мир, который был провозглашен основным, необходим был новый подход ко всей системе изображения. За основу такого метода советские абсурдисты взяли реализм.
ОБЭРИУты никогда не отрицали своей связи ни с символизмом, ни с реализмом. Друскин пишет: «Близки им были символисты, особенно Блок, от-
58 Косиков Г.К. Два пути французского постромантизма: символисты и Лотреамон // Поэзия французского символизма. Лотреамон. Песни Мальдорора. — М.: Изд-во МГУ, 1993. — С. 5.
59 Буренина О.Д.. Символистский абсурд и его традиции в русской литературе и культуре первый половины 20 века. — СПб.: Алетейя, 2005. — С. 7-8.