Функции постмодернистского дискурса в детективных романах Бориса Акунина о Фандорине и Пелагии

• Автор: Бобкова, Наталия Георгиевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Улан-Удэ
• Количество страниц: 189 с.

ГЛАВА I. «ДВУАДРЕСНАЯ» ПРИРОДА ПОСТМОДЕРНИЗМА: ЭЛИТАРНОЕ И МАССОВОЕ
1.1. Радикальный плюрализм как основа постмодернистского дискурса
1.2. Прием двойного кодирования как реализация «двуадресности» постмодернистской литературы
1.3. Постмодернизм и массовая литература
ГЛАВА II. ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОСТМОДЕРНИСТСКОГО ДИСКУРСА В ДЕТЕКТИВНЫХ РОМАНАХ Б. АКУНИНА
2.1. Ретрансляция мировоззренческого комплекса постмодернизма
2.2. Функции ансамбля «других текстов»
2.3. Своеобразие приема двойного кодирования
ГЛАВА III. РОМАНЫ - СЕРИАЛЫ Б. АКУНИНА КАК ЯВЛЕНИЕ МАССОВОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
3.1 .Жанровые особенности романов - сериалов
3.2. Рекуррентный персонаж в детективах Б. Акунина
3.3. Сюжеты в романах-сериалах Б. Акунина как форма оправдания
горизонта ожидания массового читателя
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ПРИЛОЖЕНИЯ
БИБЛИОГРАФИЯ

Творчество Бориса Акунина в последнее время является предметом дискуссий. Одни считают его талантливым литератором, постмодернистом в детективном жанре, создателем новой литературной традиции, новым для русской литературы типом американского писателя, называют его романы самым удачным литературным проектом последних лет, дают философскую интерпретацию его произведениям (JI.A. Данилкин, Б.В. Дубин, JI. Лурье,
Н.Л. Потанина, В.В. Огрызко, А.М. Ранчин, Г.М. Циплаков, Д.В. Шаманский). Успех писателя они объясняют несколькими факторами: круто «сваренный» сюжет, милый герой, «утешительное» время действия, широкий исторический фон, прекрасное знание реалий, могучий второй план, масса перифраз и отсылок к классической литературе, чистый, «не осовремененный» язык, свежесть стиля.
Другие (Р.Э. Арбитман, A.C. Немзер, В.И. Новиков) полагают, что его детективы - одноразовое, скучное чтение, одно из многих явлений массовой культуры, не преодолевшее пороговые границы массовой литературы. Писателя обвиняют в либерализме, отступлении от законов детективного жанра, искажении и осмеянии российской истории, симпатии к террористам-революционерам, создании «плоских» героев, использовании грубого американского юмора (Т.В. Москвина, Д.Э. Розенталь), объявляют «представителем русс-арта, лишенного идеологической нагрузки» (Н.Б. Иванова).
Особо следует выделить точку зрения Л.А. Аннинского, который полагает, что творчество Б. Акунина - это путь к классике. И с этим трудно не согласиться: стилизуя свои романы в духе какого-либо писателя -классика, Б. Акунин ведет читателя сквозь культурные слои русской и зарубежной классики, помогая преодолевать «пороги культуры». Читатель, разгадавший филологические загадки Б. Акунина, вслед за X.JI. Борхесом
может повторить: «Хвалиться принято собственными книгами; / я же горжусь прочитанными»1.
Объясняя процесс создания своих романов, Б. Акунин пишет: "Я придумал многокомпонентный, замысловатый чертеж. Поэтому — проект. Чем, собственно, литература отличается от литературного проекта? По-моему, тем, что корни литературы — в сердце, а корни литературного проекта - в голове”'. Можно заметить неслучайность слова «корни»: ризома (корень, клубень) - термин постмодернизма, представляющий «семиотическое звено как клубень, в котором спрессованы самые разнообразные виды деятельности - лингвистической, перцептивной, миметической, жестикуляционной, познавательной; его универсальности не существует, мы видим лишь состязание диалектов, говоров, жаргонов, специальных языков...»3. На «пронизанность» детективов Б. Акунина мотивами, цитатами, аллюзиями, реминисценциями, связанными с творчеством И.А. Бунина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, классиков постмодернизма (У. Эко, Д. Фаулз, К. Исигуро), указывали, например, А.М. Ранчин, Д.В. Шаманский, H.JI. Потанина. Соединяя в своем творчестве сюжетные линии писателей разных эпох, искусно имитируя их стиль, Б. Акунин пишет детективные романы так, как создавал бы их писатель-постмодернист, комбинируя в собственном творчестве уже написанное, уже знакомое и порождая при этом новые смыслы. Так, образ ризомы -запутанного лабиринта разных типов культур - эффективно использовал У. Эко в романе «Имя розы». Открытие заново средневековых, «стародавних кодов» в этом романе с точки зрения постмодернизма не филологическая забава: главным становится «изобретение новых», а не воскрешение старых кодов. Прыжок в прошлое оказывается прыжком в будущее. Циклическая
1 Борхес, X.JI. Проза разных лет: сб. / пер. с исп. - М.: Радуга, 1989. - 270 с.
2 Макаркин, A.B. Россия, которой мы не теряли. Борис Акунин создает эпос нового типа // Сегодня. - 2008. - №7. - С. 5.
3 Гваттари, Д. Ризома. Философия эпохи постмодерна. — Минск, 1996. — 52 с.

уловка, позволяющая писателю играть в прятки с читателем. Роман являет собой гипотезу, представленную более или менее изобретательно, более или менее оригинально и убедительно — то бишь он есть ближайший родственник лжи. Вынужденный сочинять, выдумывать людей, которые никогда не существовали, описывать события, которые никогда не происходили, писатель стремится либо звучать как можно «правдивее», либо явиться с повинной»66. Впрочем, воспроизведение якобы «действительных» исторических событий, «второй реальности» вместо несуществующей создает поле, необходимое для виртуальной игры с читателем. В детективных романах Б. Акунина «действительность» исторических событий относительна, т.к. объясняется детективным жанром. На страницах его романов «оживает» история-реальность: русско-турецкая война, коронация, терроризм конца XIX в., но это всего лишь (перефразируем А. Моруа) «гвозди», на которые писатель вешает занимательные сюжеты своих фантастических историй.
Явление Бога связано также с теорией знака - областью науки, кажется, весьма далекой от религии. Так, Ж. Бодрийяр, рассматривая постмодернизм как теорию знака, видит в нем божественное начало. Согласно ученому, знак выражает сокровенный смысл, а также служит заменой этого смысла тем, что существует что-то, что делает эту замену возможной, гарантирует ее адекватность, является Богом. Исследователь предполагает, что если Бога также можно симулировать и свести его к знакам, удостоверяющим его существование, тогда вся система теряет смысл и превращается в симулякр67.
Мир симулякров диктует современному индивиду и определенную модель поведения, предполагающую искусственность, псевдореальность. Современный человек, погружаясь в виртуальный мир Интернета, может представать в нем в разнообразных и неожиданных ипостасях, в отличие от социального положения и «занимаемой» им должности в действительности.
66 Фаулз, Д. Кротовые норы. - М.: Махаон, 2002. - С. 56.
67 Современная литературная теория. Антология. — М.: Флинт; Наука. - 2004- С. 259.