Традиция пушкинской прозы и русские романы середины 1840-х гг.

• Автор: Карпов, Денис Львович
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Ярославль
• Количество страниц: 196 с.

Введение
Глава 1. ЛОГИКА РЕАЛИСТИЧЕСКОГО СТАНОВЛЕНИЯ В ПРОЗЕ A.C. ПУШКИНА
§ 1. Проблема художественной целостности произведения в прозе A.C. Пушкина
§ 2. «Событийный» мир в пушкинской прозе
§ 3. Повествовательная структура и стиль прозы поэта: движение к полистилистике
§ 4. Становление прозаического «не-героя» у Пушкина
Глава 2. РАННЕРЕАЛИСТИЧЕСКИЕ ИСКАНИЯ В РУССКОМ РОМАНЕ СЕРЕДИНЫ СОРОКОВЫХ ГОДОВ И ПОЭТИКА ПУШКИНСКОЙ ПРОЗЫ
§ 1. Место пушкинского наследия в истории развития русского романа 1840-х гг
§ 2. Поэтика полижанровости A.C. Пушкина и художественное конструирование мира героя в первых романах И.А. Гончарова, А.И. Герцена, Ф.М. Достоевского
§ 3. Пушкинские принципы сюжетосложения и сюжетоостранение в романах середины 1840-х гг
§ 4. Полистилистическая техника в романах И.А. Гончарова, А.И Герцена, Ф.М. Достоевского 40-х гг. XIX века
§ 5. Поиск «нового героя» в прозе A.C. Пушкина и типология персонажей романов середины 1840-х гг
Заключение
Библиография

Введение
Новаторство Пушкина было высоко оценено ещё при его жизни современниками: В.А. Жуковским, П.А. Вяземским, В.Ф. Одоевским. Н.В. Гоголь первым заговорил об историческом значении пушкинского творчества, характеризуя личность поэта как русского человека, «каким он, может быть, явится через двести лет». Вопрос присутствия и фактического освоения пушкинской традиции в отечественном историко-литературном процессе в том же XIX веке был поставлен такими критиками и литераторами, как В.Г. Белинский, А.А Григорьев, A.B. Дружинин, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, H.H. Страхов, Н.Г. Чернышевский, М.Е. Салтыков и др. В.Г. Белинский, например, довольно критически относящийся к наследию поэта, утверждал: «Пушкин принадлежал к числу тех творческих гениев, тех великих исторических натур, которые, работая для настоящего, приуготовляют будущее, и по тому самому уже не могут принадлежать только одному прошедшему» [33; 76]. По словам А.Н. Плещеева, A.C. Пушкину в отечественной словесности суждено служить неувядаемым образцом. До конца XIX века творчество гения будет разбираться как источник будущих открытий: литературного языка [56], романа в русской литературе [107], русского экзистенциального характера [222], «искоренения всяческих художественных канонов» [265].
Результатом последующих специальных историко-литературных штудий П.В. Анненкова, А.Н. Пыпина, С.А. Венгерова, представителей русского «формального метода» в отечественной филологии и культуре установилось мнение об A.C. Пушкине как истинном родоначальнике русской классической литературы, в творчестве которого вырабатываются принципы поэтики новой литературы. Это представление определило направленность исследований и ряда последующих поколений

отечественных и зарубежных учёных (A.B. Чичерина, Д.Д. Благого, Ю.М. Лотмана, В. Шмида, М.Д. Тамарченко и др.).
Многочисленная критическая и научная литература, посвящённая вопросу рецепции пушкинского творчества писателями-потомками, позволила выявить проблему многоаспектности и неочевидности представлений о передаче и проявлении самой пушкинской традиции.
Следует учесть и то, что сам феномен пушкинского наследия рассматривается неоднозначно. Еще Н.Г. Чернышевский постулировал привязанность пушкинского творчества к определённой эпохе и неактуальность его для новой литературы, под которой критик подразумевал реализм второй половины XIX века. Позже к критическому осмыслению «прогрессивности» A.C. Пушкина приходят формалисты, для которых он не столько «родоначальник» новой русской словесности, сколько «завершитель классического периода» [255; htinl], под которым подразумевается XVIII век «витийственной» поэтики. Привязанность поэта к риторической культуре подтверждают также В.М. Жирмунский и Б.В. Томашевский. При этом, однако, следует указать, что описываемое формалистами завершение Пушкиным эпохи эйдетической поэтики выстраивается на исследовании именно новаторства художника слова, буквально выламывающегося из традиции.
Наряду с признанием определяющего влияния Пушкина на русскую литературу одновременно высказывалось мнение и о том, что уже следующий, послепушкинский период в русской литературе является «гоголевским» (В.Г. Белинский, Н.Г. Чернышевский, В.В. Виноградов, В.И. Кулешов). Указанное противоречие в трудах критиков и литературоведов ставит проблему более точного определения места, занимаемого творчеством A.C. Пушкина именно в литературном процессе 1830-1840-х гг.
В настоящее время существует несколько точек зрения на способ разрешения отмеченного историко-литературного противоречия относительно общего бытования пушкинской традиции в русском историко-

выворачивающих (в понимании Д.С. Лихачёва) средств, что отмечали почти все исследователи.
Начиная с пародийной установки на создание романтической прозы в предисловии от издателя А.П., A.C. Пушкин предлагает читателю различные варианты пародий на известные им жанры. Так повесть «Выстрел» становится бретёрской повестью, герой которой - «не сделанный выстрел по человеку» [252; 153]; «Метель» разрушает сюжет «романтической свадьбы с похищением», переворачивая любовную повесть и ставя на место романтического героя (Владимира), не менее романтического трикстера (Бурмина); «Гробовщик» - фантастическая повесть, оборачивающаяся пересказом пьяного сна, заканчивающаяся «ничем», по меткому замечанию Б.М. Эйхенбаума; «Станционный смотритель», которого долгое время читали как повесть с социальной проблематикой, на поверку — насмешка над сентиментальной повестью, о неравной любви, впрочем, завершающаяся назидательной историей о вреде пьянства; «Барышня-крестьянка» занимает особое место в истории литературы и культуры, до сих пор прочитывающаяся как собственно сентиментальная повесть, о чём говорят театральные и кинопостановки, она последовательно и тщательно разрушает все сентименталистские построения, обнажая их наивность и бессилие в попытке адекватно отразить жизнь и человека, которые врываются в пушкинские повести.
Последнее объясняет, почему некоторые исследователи находили в пародии на цикл повестей по-настоящему эпическое содержание. Н.Я. Берковский так и называет повести: «...реальный эпос народной России...» [37; 355], который при пристальном внимании обращается в «тосканскую новеллу» [252; 64] Нового времени. П. Подковыркин полагает цикл повестей как подступ к роману, который A.C. Пушкин так и не написал. В.Е. Хализев и С.В. Шешунова говорят, что повести Белкина - это «веское и серьёзное слово Пушкина о современной ему русской жизни, об её ценностях и противоречиях» [233; 6]. В.Ш. Кривонос полагает, что «Белкину не надо