Дискурс культуры в поэтическом творчестве Л.Н. Мартынова: семантика, функции, способы воплощения

• Автор: Близнюк, Нина Викторовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2010
• Место защиты: Краснодар
• Количество страниц: 205 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение

Глава 1. Дискурс искусства в творчестве Л. Мартынова

1.1. Визуальный код лирики Л. Мартынова

1.2. Музыка в поэтической системе Л. Мартынова

1.3. Театр как модель мира в творчестве Л. Мартынова

1.4. Воплощение темы поэта и поэзии в образах автора и читателя

Глава 2. Научно-философский дискурс в творчестве Л. Мартынова

2.1 Научные теории и понятия в интерпретации Мартынова

2.2 Категория пространства в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление

2.3 Категория времени в лирике Мартынова: научное и поэтическое осмысление

Глава 3. Дискурс религии в творчестве Л. Мартынова
3.1 Религиозные мотивы в лирике Л. Мартынова
3.2 Особенности интерпретации образов и понятий религии в творчестве Л. Мартынова
Заключение
Библиографический список

ВВЕДЕНИЕ
Как порождение духовной деятельности человечества, культура многокомпонентна, она представляет собой' сложное единство науки; искусства, религии, достижений1 в. правовой и. экономической'сферах. Ее основные понятия отражаются^ в сознании в виде концептов, аккумулирующих в себе духовные достижения прошлого и отражающих доминирующие этические и эстетические ценности. С наибольшей полнотой «культурный код» этноса являют его духовные лидеры - признанные мастера национальной' культуры, поэтому более чем оправданным представляется обращение к личности Л.Н. Мартынова. Его творчество получило широкий резонанс среди читателей, находило отклик в критике, вызывало споры. А кроме того, так совпало, что1 становление поэта удивительно коррелирует с важнейшими вехами переломной эпохи в истории Отечества.
В основной массе литературно-критических работ творчество Мартынова представлено? с точки зрения отклика на современные события,, публицистичности его стихотворений. Анализируются особенности метафоры, обращается внимание на своеобразие поэтики, умение передать детали, психологию рядовых людей, а так же широту охвата исторических событий: В. Дементьевым Мартынов представлен, прежде всего, как поэт современный, откликающийся* на события эпохи, лирика которого пронизана пафосом познания мира [49], Михайлов отмечает стремление «уловить дыхание, ритм, голоса... современности» [113, с. 13], Л. Лавлинский первый план выдвигает социальную значимость, его произведений [88].
Другая часть работ по лирике Мартынова носит мемуарнобиографический характер: М. Синельников в статье «В снегах Эрцинский лес» рассказывает о встрече с Мартыновым, отзыв Т. Земсковой написан к определенной дате — 95-летию со дня рождения поэта, в нем кратко освещен

его жизненный путь [155; 62]. Вышедший в 1989 году сборник «Воспоминания о Леониде Мартынове» включает в себя отзывы С. Поварцова, В. Озолина, В. Гончарова и многих других. Эти работы дают представление о личности поэта, его мировоззрении, но мало затрагивают поэтический мир.
После многих лет молчания о Мартынове можно говорить о постепенном возвращении к его творчеству читательского интереса: в
1990 г. выпущено собрание сочинений в. 2-х томах, в 2000 г. - сборник «У дверей вечности», дополненный отрывками из автобиографических новелл и воспоминаниями современников.
Возрождается'и интерес исследователей. В работе В. Хомякова, в книге «Сибирская Иппокрена», имя Мартынова упоминается в связи с литературной жизнью Омска, поэт показан как певец родного города, образ которого трансформируется в Лукоморье [183]. При таком подходе лирика Мартынова оказывается-несколько изолированной от общей русской литературы.
Напротив, в статьях В. Огнева «Несколько слов о русской поэзии советского периода» и В. Агеносова «Несколько слов о современной русской поэзии» творчество Мартынова поставлено в ряд с лирикой таких поэтов как*
Н. Заболоцкий, Е. Евтушенко, Р. Рождественский [120; 2]. В. Агеносов называет Мартынова одним из «старших товарищей», оказавших влияние на молодое поколение поэтов [2, с. 8]. Действительно, аллегорическая насыщенность, философская многоплановость, изысканная ритмика, аллитерационное богатство сообщают особую прелесть лирике Мартынова, во многом предвосхитившей поэзию шестидесятников, в частности А. Вознесенского и Б. Ахмадулиной.
Культурный код рассмотрен в работе В. Шепелевой «К проблеме истоков этических и аксиологических установок JI. Н. Мартынова». Это попытка проследить взаимосвязь личности и исторического процесса, проанализировать влияние этико-аксиологических пластов культуры. Автор стремится проверить общие выводы русской религиозно-философской мысли о месте и роли «русской идеи», соображения М. Вебера, А. Тойнби и наших

И сам художник Верещагин! [108, т. 2, с. 379],
Имеется в виду картина «Апофеоз войны» В. Верещагина. Временная перспектива, привнесенная поэтом, в-некотором! роде снижает глобальное значение полотна, рассматривает тотальное разрушение как результат местного конфликта.
Мотив «Апофеоза войны» улавливается в стихотворении «Зарубежный* пейзаж»:
Видишь, кресты там стоят еще
И существует мишень еще.
Есть еще ветер, шевелящий
Ветхое рубище
Чучела.
Вон и стрелок, в него целящий,
Видно, стрелять не наскучило.
Что за тяжелое зрелище! [108, т. 1, с. 535]
Внешняя составляющая текста не вполне соответствует произведению, В. Верещагина «Апофеоз войны», на котором изображена груда черепов на фоне бесплодной выжженной* земли, Мартынов воспроизводит общий эмоциональный настрой полотна. Картина тотального разрушения в ' стихотворении создана поэтом с учетом опыта Второй мировой ,войны, через которую пришлось пройти в XX веке, она лишена индивидуальности, не соответствует какой-либо реальной местности, поскольку ее замысел — показать бессмысленность разрушений, предупредить возвращение войны.
Важным способом адекватного перевода фактов визуальной культуры в поле вербального искусства является передача впечатления; произведенного на зрителя. Так, эмоции, вызванные полотном Репина, оказались настолько сильны, что «творенье его поранил безумец- ударом тупого ножа своего» [108, т. 2,.с. 325]. Такое поведение реципиента — лучшая награда художника, оно свидетельствует о высокой степени достоверности картины. При этом не упоминается ни названия, ни сюжета произведения, что провоцирует