Ф.М. Достоевский и братья К.С. и И.С. Аксаковы: проблема восприятия русской литературы

• Автор: Кунильский, Дмитрий Андреевич
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Петрозаводск
• Количество страниц: 223 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Достоевский в славянофильской критике

1.1. Первые произведения Достоевского в отзывах С.11. Шевырева, К.С. Аксакова, A.C. Хомякова

1.2. Почвенническая критика о

Достоевском

1.3. Отклики на роман «Братья Карамазовы» в газете И.С. Аксакова «Русь»

ГЛАВА ВТОРАЯ. Славянофильский идейно-стилевой пласт в творчестве

Достоевского

2.1. Формула К.С. Аксакова в публицистической практике Достоевского

2.2. Тема бражника у К. Аксакова и Достоевского
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Достоевский и славянофильская концепция положительного
направления
3.1. Статья Ю.Ф. Самарина «О мнениях “Современника”, исторических и литературных» как источник концепции положительного направления
3.2. «Крайние грани развития отрицательного взгляда» (Лермонтов и Белинский)
3.3. Понятия «положительное» и «отрицательное» в историко-литературной концепции К.С. Аксакова
3.4. Концепция положительного направления в работах А.М. Иванцова-Платонова и Н.П. Гилярова-Платонова
3.5. Понятия «положительное» и «отрицательное» в публицистических текстах Достоевского (1860-1870-е гг.)
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Пушкин в восприятии старших славянофилов и Достоевского
4.1. Пушкин в эстетическом сознании А. С. Хомякова, И. В. Киреевского, К. С. Аксакова
4.2. Достоевский и Иван Аксаков на Пушкинском
празднике
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

Введение
Вопрос об отношении Достоевского к славянофильству не раз затрагивался еще в XIX веке, актуален он и сейчас. Дело в том, что весь комплекс воззрений великого писателя (религиозных, исторических, политических, литературно-критических) в разной степени соприкасается с идеями славянофилов, развивая или отвергая эти идеи. Среди их носителей в параллель к Достоевскому исследователями часто брались родоначальники славянофильства - A.C. Хомяков и И.В. Киреевский1, которые действительно сильно повлияли на автора «Братьев Карамазовых», но сами очень мало заинтересовались его ранними произведениями. Напротив, связь между Достоевским и другими представителями славянофильского кружка Константином и Иваном Аксаковыми носила обоюдонаправленный характер и до сих пор не получила целостного осмысления2.
К. Аксаков - один из первых критиков молодого Достоевского, строго оценивший «Бедных людей» и «Двойника» с позиции мировоззренческих и эстетических принципов славянофильства. С И. Аксаковым писателя связывало многолетнее, начиная с 1860-х годов, знакомство, которое на первых порах осложнялось недавними выступлениями журнала Достоевских «Время» против аксаковской газеты «День». При всех видимых разногласиях постепенно происходило взаимное сближение Достоевского и И. Аксакова, наиболее полно проявившееся на Пушкинском празднике в Москве летом 1880 г

внимании Достоевского к творчеству этих литераторов славянофильского направления говорит также использование в его текстах идей, образов, понятий, характерных для обоих Аксаковых. «<...> Имя Аксаковых, всех троих, слишком известно, чтоб не знать, с кем имеешь дело», — говорит Достоевский, начиная полемику со славянофильским «Днем»3. Следует отметить, что раньше интерес специалистов вызывали как раз контакты Достоевского и И. Аксакова4, хотя разработка этой темы находится лишь на
1 См. напр.: Котелышков В.А. Достоевский и Иван Киреевский // Русская литература. 1981. № 4. С. 57-76; Захаров В.Н. Вопрос об A.C. Хомякове в журнале Ф.М. и М.М. Достоевских «Время» // A.C. Хомяков - мыслитель, поэт, публицист. М., 2007. Т. 1. С. 305-320.
* См. не так давно вышедший библиографический указатель «Литература о С.Т. Аксакове, его семье и его родине» (сост. П.И. Федоров; отв. ред. В.В. Борисова. Уфа, 2006). В этом указателе научных работ, специально посвященных интересующей нас теме, не приводится.
3 Достоевский Ф.М. Поли. собр. соч.: В 30 т. Л.,1979. Т. XIX. С. 58. В дальнейшем ссылки на это издание даются в скобках с указанием тома римской цифрой, страницы — арабской.
4 См., напр.: Греков В.Н. Ф.М. Достоевский и И.С. Аксаков в шестидесятые годы (от «национальной самобытности» к «общечеловеческому прогрессу») // Романтизм в литературном движении. Тверь, 1997. С. 147-156.

первоначальном этапе. Вместе с тем фигура К. Аксакова, чьи высказывания о Достоевском неоднократно комментировались, все-таки оставалась в тени. Соединение в одной работе Достоевского, К. и И. Аксаковых создает своеобразный сюжет и делает такое исследование увлекательным для историка русской литературы и журналистики.
Из множества перспективных для обсуждения тем центральной в нашем случае стала проблема восприятия русской литературы, наглядно демонстрирующая- всю сложность идейного взаимоотношения Аксаковых и Достоевского, которые сами являются частью этой литературы, представителями двух родственных ее течений — славянофильства и почвенничества. Поэтому особое место уделено анализу славянофильских отзывов о произведениях и журналах Достоевского и, наоборот, его оценкам славянофильского движения. Существенный повод для расхождений состоял в неодинаковом отношении к Пушкину, чья роль в развитии национальной культуры и самосознания долгие годы не была до конца осознана славянофилами. Их представлениям о самобытном художнике более соответствовал Гоголь, аскетический образ жизни которого также представлял немалую важность для главных деятелей славянофильского кружка. Совсем иначе относились к этим двум писателям почвенники, отдававшие приоритет именно Пушкину. Еще в 1856 году Аполлон Григорьев, определяя важнейшие отличия «молодой редакции» «Москвитянина» от старших славянофилов, писал А.И. Кошелеву: «Главным образом мы расходимся с вами во взгляде на искусство, которое для вас имеет значение только служебное, для нас совершенно самостоятельное, если хотите — даже высшее, чем наука. Когда я говорю, что главным образом мы в этом расходимся, то говорю не совсем точно, — надо бы сказать: единственно в этом <...>»5. Следствием такого инакомыслия, как писал Григорьев, было «большее» в отличие от славянофилов «поклонение Пушкину и меныиее <...> поклонение Гоголю», а также различная оценка «некоторых литературных явлений настоящей минуты»6. Все сказанное смело можно отнести и к почвенникам, придававшим большое значение художественной литературе, ее участию в духовной жизни нации, и Пушкину как первому русскому поэту7. Литературная доктрина славянофилов, одним из создателей которой был К. Аксаков, напротив, отличалась критическим отношением ко всей русской литературе послепетровского времени, включая Пушкина и многих других известных писателей.
Казалось бы, эта, разводящая почвенников и славянофилов, проблема лежит на поверхности - о ней в начале 1860-х годов постоянно говорили Достоевский, Ап.
5 Аполлон Александрович Григорьев. Материалы для биографии. Пг., 1917. С. 150.
6 Там же. С. 151.
7 См.: Страхов Н.Н Литературная критика. М., 1984. С. 176-177.
передовицы К. Аксакова, - резкое противопоставление «почтеннейшей» публики «православному» народу, где идеализированный образ народа возвышается над отягченной всевозможными грехами публикой, — оказывается неприемлемой для Достоевского, имевшего к этому времени реальные представления о народе (после каторги, солдатчины). Поэтому позиция славянофилов и братьев Аксаковых в частности, покойного Константина и продолжившего его дело Ивана, представляется Достоевскому «беспощадной рукой», которая часто справедливо указывает на темные стороны русской жизни, но при этом рубит с плеча все вокруг. Теория московских славянофиловшод пером Достоевского превращается в «старый, поношенный башмак» - ее «нужно обновить чем-то новым» (XX, 12), то есть сделать более жизнеспособной, реалистичной, применимой к условиям пореформенной России.
Славянофильские «золото» (допетровская Русь) и «грязь» (публика, образованная часть общества) переоцениваются писателем и пародируются в стиле передовых статей «Дня»: «Действительно, лжи и фальши в допетровской Руси — особенно в московский период - было довольно... Ложь в общественных отношениях, в которых преобладало притворство, наружное смирение, рабство и т.п. Ложь в религиозности, под которой если и не таилось грубое безверие, то по крайней мере скрывались или апатия или ханжество. Ложь в семейных отношениях, унижавшая женщину до животного, считавшая ее за вещь, а не за личность...» (XX, 12). Достоевский здесь вновь обращается к передовице Ивана Аксакова «Москва 14-го октября» («День», 1861), отрывок из которой он уже цитировал в статье «Последние литературные явления. Газета “День”» (XIX, 58-59): «Ложь! Ложь в просвещении, чисто внешнем, лишенном всякой самодеятельности и творчества. Ложь в вдохновениях искусства, силящегося воплотить чуждые, случайные идеалы. Ложь в литературе, с надменною важностью разрабатывающей задачи, созданные историческими условиями, чуждыми нашей народной, исторической жизни; в литературе, болеющей чужими болезнями и равнодушной к скорбям народным. Ложь в порицании нашей народности, не в силу негодующей, пылкой любви, но в силу внутреннего нечестия, инстинктивно враждебного всякой святыне чести и долга. Ложь в самовосхвалении, сопряженном с упадком духа и с неверием в свои собственные силы. Ложь в поклонении свободе, уживающемся рядом с побуждениями самого утонченного деспотизма. Ложь в религиозности, преданности Вере, прикрывающей грубое безверие»8 и т.д.
В то же время инвективы Достоевского (и Ивана Аксакова) по стилю и ходу мысли (здесь писатель уже расходится с Аксаковым, который обрушился с критикой на
8 См..: День. 1861. № 1.С. 1.