Творчество В.В. Гофмана : проблематика и поэтика

• Автор: Черепанова, Нина Борисовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Пермь
• Количество страниц: 186 с.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение
Глава первая. Лирика В. В. Гофмана в контексте идейно
художественных исканий начала XX века.
1.1. Лирический цикл в поэзии В. В. Гофмана
1. 2. «Луг зеленый» в поэтическом диалоге начала XX века (В. Брюсов, 41 А. Белый, В. В. Гофман)
1.3. Цветочный код лирики В. В. Гофмана
1. 4. Танец в лирике В. В. Гофмана
Глава вторая. Проза В. В. Гофмана в свете жанрово-стилевых
тенденций начала XX века.
2. 1. «Большая форма - из малой» в прозе В. В. Гофмана
2. 2. Миф о Вечной Женственности в художественной структуре
рассказов В. В. Гофмана
2. 3. Жанровая специфика миниатюры в прозе В. В. Гофмана
2. 4. «Синтез искусств» в миниатюрах В. В. Гофмана
Заключение
Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ
Диссертация посвящена творчеству Виктора Викторовича Гофмана (1884-1911), поэта, прозаика, литературного критика. События его короткой жизни уже не раз становились объектом систематизации [Лавров 1989: 659-660], [Лавров 2003: 193-222], [Чагин 2007: 5-16], что освобождает нас от необходимости подробного жизнеописания и позволяет ограничиться лишь общими сведениями о жизни писателя.
Гофман родился в Москве, в обеспеченной семье австрийского подданного, закончил с золотой медалью третью московскую гимназию (1903) и юридический факультет Московского университета (1909). Склонность к поэзии обнаружил еще в гимназические годы; тогда же познакомился с В. Брюсовым, который ввел его в круг символистов, опубликовал ряд стихотворений начинающего поэта. Охлаждение в отношениях с Брюсовым сказалось и на самоощущении Гофмана, и на его литературной репутации. Смерть отца заставила Гофмана зарабатывать себе на жизнь литературной поденщиной. В 1909 г. он переехал на жительство в Петербург, установил контакты с рядом петербургских журналов и газет. В 1911 г. во время заграничного путешествия в Париже неожиданно закончил свою жизнь самоубийством.
Гофман - автор двух сборников стихов («Книга вступлений. Лирика 1902-1904». М., 1904; «Искус. Новые стихи». СПб., 1910), сборника рассказов и миниатюр, вышедшего посмертно («Любовь к далекой. Рассказы и миниатюры. 1909-1911». СПб., 1912), нескольких сотен заметок, рецензий, статей, опубликованных в русской периодике 1900-х гг.
В течение XX века произведения Гофмана переиздавались трижды: в 1917 (Собр. соч. Т. 1—2. М., 1917), в 1918 (то же. 2-е изд. М., 1918), в 1923 гг. ([Соч.] Т. 1-2. Берлин, 1923). В XXI веке - после восьмидесятилетнего перерыва - они вновь увидели свет: стихи, проза, письма Гофмана, а также воспоминания о нем, собранные под одной обложкой, напечатаны в книге,

названной так же, как сборник его прозы 1912 г., - «Любовь к далекой» (СПб., 2007).
На протяжении XX века статьи в литературных словарях и энциклопедиях, издававшихся в СССР в 1930-е, 1960-е и 1980-е гг., были единственными научными работами, посвященными его творчеству. В литературных энциклопедиях Гофман представал поэтом, творчество которого не выходило за пределы интимных переживаний. Авторы статей отмечали импрессионистическую манеру гофмановского письма, подчеркивали влияние, оказанное на него, с одной стороны, А. Фетом и К. Фофановым, с другой - К. Бальмонтом и В. Брюсовым. А. Ш. [А. Я. Шабад] противопоставлял удачные стихи Гофмана его малоудачным прозаическим опытам [Литературная энциклопедия. Т. 2. Стб. 670]; Н. Венгров разницы между стихами и прозой Гофмана не видел, полагая, что «его лирические, лишенные отчетливого сюжета рассказы отмечены той же (что и стихи. - Н.
Ч.) узостью кругозора» [Краткая литературная энциклопедия. Т. 2. Стб. 306]. Для Н. Венгрова поэтическое творчество Гофмана было ограничено «мотивами ’’грез”, лирикой ’’намеков” чувств»; А. Ш. увидел в лирическом
4 ,и / / г' ч , '1
' герое Гофмана человека, «порабощенного городом», «рвущегося обратно на лоно природы, отмежевывающегося от городской современности» [Литературная энциклопедия. Т. 2. Стб. 670]. А. Ш. полагал, что влияние символистов не помешало Гофману остаться «вне общей линии символической поэзии» и стать литературным предшественником, например, И. Северянина [Литературная энциклопедия. Т. 2. Стб. 670]; Н. Венгров вопрос об отношении Гофмана к литературным течениям начала XX века, в том числе и к символизму, не поднимал, считая его принадлежность к символизму слишком очевидной.
В конце XX века отдельные стихотворения Гофмана начали появляться в разного рода хрестоматиях и антологиях. М. Л. Гаспаров в биографической заметке, предварявшей подборку гофмановских стихотворений в антологии

Связь цикла с основным символистским мифом позволяет воспринимать отношения героев в широком культурном контексте. На ассоциативном уровне история любви лирического героя к женщине-русалке может быть прочитана как вариация на одну из вечных тем - «поэт и поэзия», «поэт и его муза», где русалка с ее заставляющей забывать обо всем песней - один из образов красоты, искусства, поэзии. В данном контексте речь может идти о коварстве музы, которая является лишь на краткий миг, а жизнь отнимает навсегда. Поэт оказывается в роли и избранника ее, и ее вечного узника. «Роман» с русалкой, таким образом, обречен на вечное продолжение.
С образом русалки связан мотив возвращения, замыкающий композицию всего цикла в «кольцо»: как отмечалось ранее, русалка, однажды явившись герою, возвращается к нему снова и снова. Финальная фраза первого стихотворения: «Мы все здесь погибнем!» почти дословно повторяется в заключительном стихотворении: «Мы погибнем», делая тему смерти центральной в цикле. Заключительное стихотворение, напомним, девятое по счету, опровергает символику данного числа, связанную с «восхождением», рождением, и актуализирует значения, ассоциирующиеся с «нисхождением», смертью. Кольцевая композиция усиливает ощущение движения по кругу, «вечного возвращения». Множественность кругов кольцевой композиции поддерживается кольцом воды, опоясывающей остров русалок. Еще одним кольцом является хоровод чаровниц, круг смертельной страсти, в который вовлекаются соблазненные ими жертвы.
Танец русалок не случайно назван «пьянящей пляской», здесь звучит не только дионисийский мотив опьянения, но и слышны отголоски средневекового «toten tanz» - образа, для символистов весьма актуального (ср., например, одноименные циклы В. Брюсова и А. Блока, к слову сказать, написанные позднее, чем рассматриваемый гофмановский цикл). Русалки, вовлекающие в свой хоровод мужчин-путников, относятся к потусторонним существам, олицетворяющим смерть. Их танец хотя и вступает в чисто