Мотив "ожившего" изображения в русской литературе XIX-XX вв. : традиции и эволюция

• Автор: Сидельникова, Мария Леонидовна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2013
• Место защиты: Иркутск
• Количество страниц: 178 с.

Содержание
Введение
Глава 1. «Ожившие» изображения в русской романтической литературе: проблемы наследования и трансформации мотива

1.1 «Ожившие» изображения в готической и неоготической литературе

1.2 Мотив «ожившего» изображения в контексте романтической философии Универсума

1.3 Первые варианты «оживших» картин в русской литературе XIX в

1.3.1 Освоение мотива и элементов его структуры в романтической литературе 30-х гг. XIX в
1.3.2 Конфликт жизни и искусства в пространстве мистического портрета: романтический пик развития мотива
1.4 Повесть Н.В. Гоголя «Портрет» как узловой момент литературной судьбы мотива «оживающего» изображения
Глава 2. Мистические изображения в русской литературе второй половины XIX в.: эволюция семантической и функциональной сфер мотива
2.1 Обновление традиций «оживания» в русской литературе конца 30-х - 40-х гг. XIX в
2.1.1 Мотив «ожившего» изображения как часть литературного эксперимента в повести М.Ю. Лермонтова «Штосс»
2.1.2 Переосмысление роли мотива в творчестве A.C. Пушкина («Медный всадник», «Каменный гость»)
2.2 Отзвуки мотива «ожившего» портрета в психологической прозе второй половины XIX в
2.3 Метаморфозы мистической природы и новые функции «ожившего»
изображения в литературе конца XIX в
2.3.1. Природа витальных сил изображения в творчестве А.К. Толстого
2.3.2 Творчество А.И. Куприна: подведение итогов литературной судьбы
«оживших» изображений XIX века
Глава 3. Мотив «ожившего» изображения в русской литературе XX в.: традиция и деконструкция
3.1 Игровое и пародийное осмысление «оживающих» изображений в новелле Серебряного века
3.2 Мотив «ожившего» изображения в литературе советской эпохи
3.2.1 Раскрытие витального потенциала мотива в литературе 20-х гг.: рассказ А. Грина «Фанданго»
3.2.2 Разъятие и возрождение мотива в литературе советской эпохи: от
агитационного плаката до постмодернистской игры
3.3 «Ожившие» изображения в пространстве постсоветской литературы:
Н.В. Гоголь и Ю. Буйда
Заключение
Список литературы

Введение
Мотив «ожившего» изображения (чаще всего картины), связанный с верой в мистические силы запечатленного жизнеподобия, известен во многих национальных литературах.
Власть псевдожизни, открывающейся в статике изображения, допускает множество вариантов объяснения: от абсолютной веры в мистическое до материалистического взгляда (который часто обнаруживает себя в разоблачении феномена «оживания»). Но даже неразоблаченная мистика не настаивает на единственности объяснения сверхъестественного: причиной «оживания» могут быть самые разные силы (от божественного или, наоборот, инфернального вмешательства до духовных сил самого человека). Такое разнообразие привлекательно и для авторов, и для читателей.
Исследуемый мотив давно известен литературоведам, правда, под разными именами («живого» портрета, «ожившей» картины и проч.). Чаще всего он упоминается вскользь - как составная часть жанра или поэтики, но при этом обычно не объясняется, каково значение мотива, его функции, на основании чего он выделяется, по каким причинам ему приписываются те или иные значения и т.д1.
В исследованиях недавнего времени мотив стал привлекать к себе все большее внимание. Кроме этого момента, актуальность избранной темы подтверждается: 1) отсутствием работ, посвященных системному описанию изучаемого мотива, - несмотря на его востребованность в художественной практике; 2) интересом современного литературоведения к проблемам нарратологии и компаративного анализа.
1 Часто это и не входит в задачи исследования, см., например, статью В.Э. Вацуро «Последняя повесть М.Ю. Лермонтова» [203], A.A. Ахматовой «Каменный гость» A.C. Пушкина» [202], монографию D. Varma «The Gothic Flame» [218].

Загадочность описанных в рассказе событий усиливается благодаря тому, что Бенсон оставляет много семантических лакун. Так, например, подчеркивается, что герой никак не был связан с Джулией Стоун. Кроме того, герой не обладает особенными качествами, которые бы объясняли выбор миссис Стоун35. Отметив пассивность и «обычность» героя, можно предположить, что его сон создавала именно Джулия Стоун так же, как она писала автопортрет. Сон героя похож на картину: несмотря на всю свою жизненность, он воспроизводил одни и те же действия (разговор, обед, чай в гостиной; иногда игра в карты; столкновение с кем-то в темном коридоре). Миссис Стоун, как гениальный художник, создала постепенно «оживающий», с углубляющейся перспективой сон, который затягивал в себя героя, он должен был в него войти - а выйти, очевидно, должна была Джулия Стоун, преодолевшая смерть.
Преодоление ограничений, налагаемых на человека физической жизнью (а точнее, её окончанием), демонстрирует и мотив мистического долголетия того, кто изображён на портрете. Часто в неоготической литературе «оживание» изображения связано с идеей испытания (испытание сил разума и его капитуляция перед необъяснимым). На этой основе выстраивается «оживание» в рассказе Э. Бульвера-Литтона «Лицом к лицу с привидениями». Похожая семантическая структура мотива дана и в «Мельмоте Скитальце» Ч. Метьюрина36. Однако, если в рассказе Бульвера-Литтона странное долголетие является неверным объяснением происходящего («оживает» портрет убийцы), то в романе Метьюрина, напротив, герои принимают Мельмота за «оживший» портрет, т. к. не могут поверить, что перед ними «оригинал» картины, написанной несколько веков назад.
35 Обычно герой, которому предстоит вторжение в инопространство и встреча с «ожившим» изображением, выделяется среди прочих (мотив избранничества) - см., например, «Окно библиотеки» М. Олифант.
36 Испытанием становится «оживание» портрета и для генерала Брауна в рассказе В. Скотта «Комната с гобеленами, или Дама в старинном платье» (1828) [84].