Мотив дервишества в русской литературе : на материале творчества Сухбата Афлатуни, Тимура Зульфикарова, Александра Иличевского

• Автор: Томилова, Надежда Анатольевна
• Шифр специальности: 10.01.01
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2014
• Место защиты: Москва
• Количество страниц: 181 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. ФИЛОСОФИЯ И ЭСТЕТИКА ДЕРВИШЕСТВА. ФОРМИРОВАНИЕ МОТИВА ДЕРВИШЕСТВА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ
1.1. Восток и ислам в русской литературе: пример межкультурной коммуникации
1.2. Дервиши: истоки, практики, мировоззрение, поиски идеала
1.3. Мотив дервишества в русской литературе: генезис и формирование
ГЛАВА 2. ОБРАЗ ДЕРВИША В ТВОРЧЕСТВЕ СУХБАТА АФЛАТУНИ И ТИМУРА ЗУЛЬФИКАРОВА
2.1. Дервиш как учитель и Мессия в прозе Сухбата Афлатуни
2.2. Дервиш как альтер эго автора и герой-мудрец в поэзии и прозе Тимура Зульфикарова: «Золотые притчи дервиша» и др.
ГЛАВА 3. ДЕРВИШ В ПРОЗЕ А. ИЛИЧЕВСКОГО
3.1. Дервишество как один из философских аспектов романа «Перс»
3.2. Дервишество как «духовное бродяжничество» в романах «Матисс», «Математик», «Анархисты»
3.3. Функция образа дервиша в романе «Ай-Петри: Нагорный рассказ»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕ

Русская литература и культура никогда не являлись феноменами культурного монолога. Менталитет, словесность России, охватывающей территории Европы и Азии, стали результатом многовекового межкультурного взаимодействия. При этом европоцентристское направление было свойственно русской политике и культуре со времен Петра I, однако влияние Азии всегда оставалось мощным. Характеристика феномена Востока в русской культуре показывает ее специфику, способствует постижению единого мирового литературно-культурного контекста. Исследование образов восточного и мусульманского происхождения дает уникальную возможность проникнуть в суть русско-литературного Востока.
Особое место в русской литературе и культуре всегда занимали маргинальные аспекты социальной и духовной жизни: странничество,
монашество, аскетизм, пророчество и юродство. Нередко «внесистемная» религиозность признавалась и признается имеющей некоторые особые достоинства: независимость, верность откровению, непосредственный
мистический опыт. Именно поэтому для русской словесности характерен интерес к такому явлению мусульманской культуры, как дервишество, и его носителю - дервишу.
Таким образом, актуальность работы обусловлена, с одной стороны, важностью исследования основ, на которых зиждется межкультурный диалог, нашедший отражение в литературе; с другой стороны - необходимостью осмысления особенностей художественного воплощения образа дервиша в современной русской литературе, что, надеемся, может помочь при выявлении ряда доминант художественного осмысления Востока в русской культуре и словесности.
Отдельные проблемы ориенталистики в русской литературе были затронуты в ряде исследований - в работах П.В. Алексеева, А.Д. Гаджиева,

И.А. Ермакова, С.Л. Каганович, Э.А. Каримова, Е.В. Концовой, М. Мотамеднии, П.И. Тартаковского, Э.Ф. Шафранской и др., однако образ дервиша не становился до сей поры объектом литературоведческого анализа.
Научная новизна работы заключается в исследовании мотива
дервишества в русской литературе, а также в создании «свода» русско-литературных дервишей; в изучении творчества писателей Т. Зульфикарова и Сухбата Афлатуни как явлений межкультурного диалога; в выявлении нового, нетрадиционного взгляда на дервишество в прозе современного российского писателя А. Иличевского.
Степень изученности темы. Исследование образа дервиша и института дервишества в современной русской литературе пока не становилось предметом систематического изучения в историко-литературном контексте.
Мы опирались на опыт исследователей образов Востока в русской литературе, а также опыт литературоведов, занимающихся творчеством избранных нами писателей: Сухбата Афлатуни, Тимура Зульфикарова, Александра Иличевского.
Тема Востока и восточное влияние в русской литературе были изучены в различных аспектах в рамках как статей, так и диссертаций, а также ряде монографий1.
Работа А.Д. Гаджиева «Восток в русской литературе первой половины XIX века» (1981) является обзорным трудом по основным вехам творческого осмысления ориентальной тематики и поэтики в литературе эпохи русского романтизма и раннего реализма. Формирование «мусульманского текста» русской литературы в эпоху романтизма стало предметом исследования П.В. Алексеева2, в котором рассмотрены различные виды и направления в освоении образов мусульманской культуры (в том числе и суфийской поэзии) в романтической литературе. В диссертации несколько раз упоминаются
1 [Каримов 1988], [Тартаковский 1986], [Тартаковский 1987] и др.
2 Алексеев, П.В. Формирование мусульманского текста русской литературы в поэтике русского романтизма 1820-1830-х годов: Дис. ...канд. филол. наук. - Томск, 2006. - 188 с.

Определенная постановка дыхания во время зикра приводит суфия / дервиша в экзальтированное состояние, тому способствуют музыка и ритмические движения (как у танцующих дервишей ордена мавлавия/мавлеви). «Во время зикра случалось, что экстаз выливался в дикий, неудержимый рев» [Андре 2003: 145]. О.М. Бёрк описывает зикр, виденный им в суфийских орденах: «Литания, называемая “зикр”... проводилась каждый вечер по часу и всю ночь, предшествующую пятнице. Она состояла из серии медитаций, концентраций и повторений слов и фраз. Иногда была музыка: высокий плач тростниковой флейты и барабан, иногда аккомпанемента не было» [Бёрк 2002: 14].
У истоков зикра стоит «талават - чтение Корана нараспев; из него вырос зикр - ритуальное поминание имен и эпитетов Аллаха» [Пригарина 1989: 309]. Постепенно, как пишет А.Э. Шмидт, «зикр переродился в мистические радения дервишей» [Шмидт 1914: 178]; «это был длительный процесс. Под зикр была подведена теоретическая база: ее основой послужила повторенная в Коране мысль о необходимости поминания имени Аллаха. Теоретики мистицизма искали оправдание музыкальному сопровождению, которого не имел зикр, и вывели его из слышания» [Пригарина 1989: 310]. К. Казанский также называет зикр «дервишеским радением» [Казанский 1905: 83].
О.М. Бёрку повезло участвовать в радении дервишей: «Зикр... это танец, или, точнее, выполнение серии упражнений в унисон. Цель его - вызвать состояние ритуального экстаза и ускорить контакт ума суфия с мировым умом, частью которого он себя считает» [Бёрк 2002: 49].
Кроме эзотерического состояния еще упоминаются такие, как «курб (близость [к Богу]), махабба (любовь), хауф (благоговение), раджа (надежда), шаук (страсть), унс (доверие), итманина (покой), мушахада (свидетельство), и, наконец, йакин (утвержденность, уверенность). Существуют и другие варианты описаний Пути» [Щедровицкий 2009: 10]. Транс, в который впадали дервиши, был особого рода: многие утверждали, что читают мысли рядом сидящих и