Алхимия в свете философской антропологии

• Автор: Морозов, Виталий Николаевич
• Шифр специальности: 09.00.13
• Научная степень: Кандидатская
• Год защиты: 2011
• Место защиты: Санкт-Петербург
• Количество страниц: 150 с.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I

АЛХИМИЯ В СВЕТЕ ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ:

ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИССЛЕДОВАНИЙ

§ 1. Философская антропология Бернарда Грётуйзена

§ 2. Герметическая антропология Генриха Ромбаха

§ 3. Проксемическая антропология Петера Слотер дайка

ВЫВОДЫ
ГЛАВА II

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ СМЫСЛ АЛХИМИИ

ОТ ГЕРМЕСА ТРИСМЕГИСТА ДО ИОГАННА ШТЕРНХАЛЬСА
§ 1. У истоков герметического искусства
1.1. Происхождение алхимии
1.2. «Золотой человек» Зосимы Панополитанского
1.3. Теория превращения в алхимии: от учения о первоэлементах до теории двух начал ал-Джабира
§ 2. Альберт Великий и его разногласия с Роджером Бэконом, касательно
сотериологической природы алхимии
§ 3. Иоганн Штернхальс и его «Война рыцарей»
ВЫВОДЫ
ГЛАВА III
ПАРАЦЕЛЬСИАНСКИЙ ПЕРЕВОРОТ
§ 1. Николай Кузанский как предтеча Парацельса
§ 2. Теофраст Парацельс и Иоганн Тритемий: к вопросу о влиянии Николая
Кузанского на «Лютера медицины»
2.1. Человек как экстракт творения в учении Парацельса
2.1.1. Человек как limus terrae
2.1.2. Человек как limbus
2.1.3. Человек как тайна
§ 3. Медицинские воззрения Теофраста Парацельса
§ 4. Плюральная антропология
§ 5. Метафизика пола и происхождение вещей
ВЫВОДЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Философская антропология представляет собой один из самых неоднозначных проектов в истории. Так до сих пор не утихают споры о границах антропологического знания. Со времён первого антрополога Магнуса Хундта, опубликовавшего в 1501 году в Лейпциге знаменитую «Антропологию»,1 область антропологического знания непрерывно распадается. Начиная с первого фундаментального разделения антропологии на психологическую и физическую, которое ввёл немецкий богослов и натуралист Отто Касман в 1594 году, человек стал предметом около восьми сотен наук.2 Современная философская антропология во многом стала реакцией на этот распад и представляет собой попытку переосмыслить границы философской тематизации бытия человека. В попытках преодолеть или хотя бы глубже понять природу разложения учения о человеке, антропологи обратились к, казалось бы, периферийным областям знания, оказавшим влияние на формирование антропологии.
В этой связи крайний интерес представляет феномен обращения антропологов к алхимии, и даже шире, к натурфилософии. Так в XVIII веке первые русские философские антропологи-мистики совмещали в своих трудах казалось бы несовместимое. Известный русский религиозный философ Иван Владимирович Лопухин связывал идеи Бёме и Вольтера, а друг Александра Николаевича Радищева Алексей Михайлович Кутузов синтезировал идеи Па-рацельса и Кондильяка.3 В Германии такие философы как Франц фон Баадер, Георг Вильгельм Фридрих Гегель, Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, Ку-но Фишер и даже Людвиг Фейербах обратились опять-таки к наследию Якоба Бёме. В России эту традицию подхватил Николай Александрович Бердяев
1 Полное название трактата Хундта: «Anthropologium de hominis dignitate, natura et proprietatibus, de elementis, partibus et membris humani corporis» («Антропология о достоинстве, природе и свойствах человека и об элементах, частях и членах человеческого тела»),
2 Марков Б. В. Человек // Научные универсалии. Общие понятия. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2010
3 Фёдоров А. А. «История меня»: традиция европейской философской мистики и строительство персональных миров. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2006. С. 60.

в своей «Антроподицее». Антропология Германа Лотце также во многих аспектах представляет собой развитие идей Николая Кузанского, что позволяет говорить обо всех упомянутых проектах в свете некоего единого интеллектуального пространства. Феномен обращения к алхимии не угас даже во времена Макса Шел ера. Так, к примеру, к наследию Теофраста Парацельса обратились такие видные антропологи как Бернард Грётуйзен, Вальтер Брюнинг и Фридрих Эстерле. Даже аспирант Макса Шелера Петер Менникен уделял внимание ранней философии жизни и посвятил одну монографию Николаю Кузанскому. Если обратиться к современным немецким проектам философских антропологов, то и в них можно обнаружить интерес к алхимии и гер-метизму, например, у Эрнста Кассирера, Мишеля Фуко, Генриха Ромбаха и Петера Слотердайка.
В связи с этим встаёт вопрос: почему алхимия и герметизм неуклонно выступают символическим ресурсом в целом ряде по-настоящему крупных философско-антропологических проектов, и что вообще связывает алхимию и антропологию?
Чтобы понять это, нужно, с одной стороны, обратиться к проектам философских антропологов, в рамках которых особое внимание уделяется алхимии, а с другой стороны, обратиться непосредственно к самой алхимии, с тем чтобы понять, в какой мере она представляется значимой для философской антропологии. Именно в таком контексте алхимия является актуальным предметом, существенным для понимания истоков антропологического знания.
Степень научной разработанности проблемы. На сегодняшний день существует целый ряд различных подходов к алхимии. Как полагает Джеймс Элкинс, это объясняется тем, что алхимия на протяжении всей своей истории «поглощала смежные дисциплины», объясняя богатство растительного мира через градацию металлов и порядок небесных светил, цвета через звуки, химический состав камня через мифические сюжеты и т.д., что привело к «разноголосице», из-за которой сегодня герметическое искусство волнует иссле-

венного внутреннего пространства, и как резонансное тело, и как стенка некоего резервуара, отделяющая их от чуждого, даже враждебного пространства. Стало быть, отношение между человеческими субъектами, по-соседски делящими одно поле, должно описываться как отношение между лабильными сосудами, которые и содержат в себе друг друга, и отграничены друг от друга»
Казалось бы, это парадокс, ситуация немыслимая и абсурдная, однако именно таким предстаёт «внутреннее пространство». С целью разрешить путаницу, во втором томе, озаглавленном «Глобусы», Петер Слотердайк, характеризуя аналитику внутреннего мира или «микросферологию», вводит великолепный термин «проксемическая антропология», от латинского ргохтт -«ближайший», «вернейший», «самый преданный». В самом деле, говорить о внутреннем пространстве как о внутреннем, когда само внутреннее оказывается то внешним, то внутренним, а то и вовсе «границей» между ними, не вполне уместно. Сам термин - внутреннее пространство - сбивает с толку. Поэтому Слотердайк говорит о проксемическом пространстве: пространстве ближайшего, интимного, сокровенного. По сути, личное пространство оказывается живым воплощением знаменитой второй сентенции из герметического трактата «Книга двадцати четырёх философов», гласящей, что центр центров находится повсюду, а периметр нигде.
«Теория интимного, - поясняет Слотердайк, - выстраиваемая посредством нижеследующего анализа микросфер, представляет собой попытку показать, что все науки о человеке всегда были вкладом в своего рода «топографический сюрреализм», поскольку ни в какую эпоху не было возможности говорить о людях, не имея при этом дела с обманчивым светом поэтик обитаемого пространства».46 Мы должны тематизировать сами эти пространства, обратиться к сферам, пусть даже покинутым и забытым.
45 Слотердайк П. Сферы I. Пузыри / Пер. К. В. Лощевского. СПб.: Наука, 2005.С. 84.
46 Там же. С. 88.